Меридиан

«Да быть такого не может! — уверяли оптимисты. — Даже если так, подобные дела быстро не делаются. Общественное обсуждение и подготовка затянутся на месяцы, если не на годы!» Но все случилось очень быстро. Закон был принят в кратчайшие сроки и подписан первым должностным лицом Российской Федерации. Уже через неделю его опубликовали, и он должен был вступить в силу через сто двадцать часов с момента обнародования. Практически одномоментно начался организованный вывод из города органов власти.

Максим Шишков растерялся не на шутку. Одно он понял сразу — о возвращении в Томск речь уже не шла. Ведь Томск теперь тоже… Тоже что? В те дни Макс был подобен радиоприемнику: улавливал из окружавшего его эфира тончайшие сигналы и многократно усиливал их. И со всех сторон до него долетало одно и тоже: уехать, бежать как можно быстрее.

Человеческий поток распался на два примерно равных рукава: одни устремились в Москву и Подмосковье, будто те и впрямь были резиновыми, планы других были скромнее — добраться до Екатеринбурга или Перми, осмотреться и решить, как быть дальше.

Тем, кто среагировал сразу, повезло: им достались места в самолетах, автобусах и поездах, и они уехали в новую жизнь, прижимая к себе сумки с деньгами, документами и сменными трусами. Участь же тех, кто замешкался хотя бы на несколько часов, не в силах быстро расстаться с дорогими сердцу вещами и обжитыми домами, была незавидна.

«Макс, прости. Мы уезжаем в Ёбург. Мне жаль, что все так. Поля». Максим Шишков еще раз пробежал глазами сообщение в мессенджере, которое получил ранним утром. Он злился, что она не позвонила, просто отписалась. Хотел было набрать ее номер, но поймал себя на том, что боится этого разговора. После недолгой внутренней борьбы Максим остановил себя.

Глобальные вопросы как-то сразу отошли на второй план. Полина. Девушка, которая занимала его мысли все последние месяцы, уехала. Возможно, они никогда больше не встретятся, затеряются, как песчинки, в круговороте нового переселения народов. «Не может быть! Не так!» — пульсировало его сознание. Но в этой жизни могло случиться всякое, и он уже начинал к этому привыкать.

Из отпущенного срока уже прошло шестьдесят часов. Сразу же после завтрака мать достала из чулана дорожные сумки и стала собирать вещи. Все документы были уже подготовлены и сложены в отдельную папку. Отец еще пил свой кофе за обеденным столом.

— Куда-то собираешься? — спросил он тоном, которым обычно говорят голосовые помощники.

Мама не нашла, что ответить, и лишь тяжело опустилась на диван.

— Я спросил, ты собираешься куда-то уезжать?

— Женя, ну как же…

— Я всегда думал, что такие вещи должны согласовываться со всеми членами семьи. Разве нет? Почему же ты ставишь меня перед фактом? Вот, например, наше правительство не имело права так с нами поступать. Ни по закону, ни по совести. Но у них есть право силы и реальной власти. Те, кто сегодня драпают на запад, безусловно, тоже имеют на это право. Но я имею личное право во всем этом не участвовать!

Отец поднялся, извлек из сумок свои вещи и вернул их в шкаф. Потом, не говоря ни слова, ушел в спальню.

— Максим, а ты что скажешь? — спросила мать со страдальческой интонацией.

— Не знаю я! Мама, прости!

Ему вдруг стало невероятно тяжело находиться в их квартире, превратившейся в эпицентр семейного противостояния. Схватив телефон, Макс выбежал на улицу. И почти сразу же почувствовал стыд. Еще недавно он считал себя практически взрослым мужиком, а сегодня повел себя как истеричный подросток. Максим долго сидел во дворе, рядом с неработающим фонтаном. Жара нарастала. Вдруг телефон в его руке требовательно завибрировал. Звонила Поля.

Он почти ничего не слышал сквозь тревожный шум на том конце линии. Наконец голос Поли прорвался сквозь звуки автострады:

— Мне… вернуться в Новокузнецк… из-за этой дуры… пожалуйста… встретить меня…

— Где? Где встретить? Когда? — орал в трубку Максим, а треск на том конце линии все нарастал, чтобы потом резко оборваться.

***

Максим поставил свой скутер на парковку у Привокзальной площади. Кажется, он набрал номер Поли уже раз пятнадцать, но абонент не отвечал. Конечно, самым реалистичным объяснением было бы то, что у ее телефона банально сел аккумулятор, но Максим не мог не тревожиться. Как можно кого-то встретить, если не знаешь ни времени, ни места? Он рассуждал логически: Мироновы уехали на машине, выходит, Полина решила вернуться откуда-то с полдороги, с неизвестной ему точки на трассе. Скорее всего, она поехала в город на автобусе или попутке. Железную дорогу можно практически исключить. Вариант с попуткой был самым тупиковым — ищи-свищи ветра в поле! Оставались автобусы.

Автовокзал был для Максима местом хорошо знакомым. Сколько раз он возвращался на эти перроны, чтобы вскоре снова отправиться отсюда в Томск. С утра и до позднего вечера здесь толпился народ, шеренгой стояли автобусы. Сегодня здесь все было по-другому. То есть толпа народа была, а вот автобус наблюдался только один. В воздухе витала нервозность.