Мёртвая душа

— То есть, если не подпишу, ты меня к ней не подпустишь? — мужчина вздёрнул бровь и пригладил толстую косу, лежащую на груди. Он, хоть и принял правила Парламента, состригать свои волосы — первый признак высшего аристократа — не стал. Ходили слухи, что генерал-лейтенант Мейон вплетает в волосы острые, словно бритвы, лезвия, и что его коса смертоноснее любого оружия. Сам Мейон никогда эти слухи не опровергал, как и не подтверждал их.

— Ты знаешь ответ.

— Так хороша?

— Она моя единственная сестра. И твоя единственная племянница. Она не может быть просто «хороша», она — воплощение рода Дзяо.

— Тебе бы рекламой заняться, сынок, и спичку по цене пулемёта продашь.

— Пулемётом огня не разожжёшь, — парировал Джианджи.

— Воспитал же… Острым языком ты в мать.

— Как и она, использую его лишь в крайних случаях. Отец, — Джианджи взглядом показал на документ. Всё для признания Сяору членом рода Дзяо было готово — чернильное перо, родовая печать, и даже сургуч, которым уже лет десять никто не пользовался. — И, если ты решишь сделать вид, что Сяору тебе не нужна, я пожалуюсь матери.

— Духи с тобой, — Мейон закатил глаза и, откинув за спину косу, взял в руки перо. — Только смотри, чтобы сестрёнка тебя за такую помощь не начала винить.

— Поверь мне, в Бей она точно не вернётся.

— С чего такие выводы? — Мейон внимательно прочитал текст, составленный сыном. Впрочем, он не сомневался, что всё будет верно сформулировано, правда, был страх, что сын-молчун припишет какую-нибудь пакость в стиле «и освободить Джианджи, старшего сына Мейона, от бремени главы рода». Этот может…

В дверь кабинета постучали. Тихо вошла служанка, и, поклонившись, сообщила:

— Господин, внизу ожидает его высочество наследный принц Лей.

— А вот и причина моей уверенности, — хмыкнул Джианджи и присел на подлокотник отцовского кресла.

— Пригласите принца в кабинет. Что у него? — он посмотрел на сына.

— Сейчас узнаем. Думается мне, интересное предложение, — Мейон смотрел на улыбку сына с подозрением. Что можно ждать от наследного принца, который ещё неделю назад наследным и не был? Который, вообще-то, сбежал в другую страну, а потом вдруг вернулся, и не просто — год чудачил, шалил то там, то здесь, а потом пришёл на порог Дворца и за три дня принял венец наследника.

О Лее все газеты тарахтели — без умолку. Неудавшееся восстание забылось, словно детская шалость.

— Добрейший день! — в кабинет широким шагом влетел Лей. — Приветствую.

— Ваше высочество, — Мейон встал и пихнул сына. Джианджи не поддался — так и сидел на подлокотнике, лишь поглядывал на друга и красный конверт в его руках.

— Держите, генерал-лейтенант, — Лей гордо протянул конверт Мейону. Не нужно было разглядывать красный шёлк слишком долго, чтобы понять — в руках наследника брачное предложение.

Джианджи, еле сдерживая улыбку, посмотрел на друга. И как он всё успел?..

А Лея потряхивало от нетерпения. Он полторы недели сидел у койки Сяору, а она всё не просыпалась. Он отчаялся — разговаривал с ней, признавался во всех грехах и в любви, угрожал и ныл, что скучает. А она всё спала — как зачарованная принцесса.

Впрочем, её долгое беспамятство позволило небезызвестному трио придумать просто невероятный, по их мнению, — хотя, вероятно, по всяком у разумному мнению — план.

У Лея, Яна и Джианджи были крайне влиятельные отцы. И каждый требовал от своего отпрыска гораздо большего, чем любой другой родитель от любого другого отпрыска. И у каждого из отцов была мечта — соединить Донг в мире и испещрить карту торговыми путями.

Император Донга ждал от сына принятия наследования. Лей, хоть уже и решился на этот шаг, сейчас был полностью уверен — так дёшево он отцу не продастся. Нет, он попросит самую дорогую для себя награду, и награда эта — Сяору.

Что же для этого надо? Конечно, вытребовать у родителя дозволение на брак. Но, как быть, наследник — и возьмёт в жёны чужеродную принцессу? Не вариант!

Тут, конечно, на помощь пришёл Джианджи. И без того было ясно — род Дзяо ждёт в своих рядах Сяору, а значит, она больше не будет чужестранкой, она станет дочерью великого рода воинов, чьи женщины порождали сильнейших сынов за всю историю Донга.

Брак Династии и Дзяо — не просто выгоден, он политически востребован. Народ, будь то аристократы или простой люд, уважает род Дзяо как оплот государства — его защиту и воплощение государственной мощи. Войди дочь Дзяо в Династию, и народные треволнения, если не прекратятся, то хотя бы утихнут.

Император не сможет отказаться от такой выгоды. Как и род Дзяо — кроме Сяору в роду больше нет девушек, так что она — единственный шанс обрести родство с Династией в этом поколении.