Мертвая земля

Целесообразность мер, которые предполагала осуществить комиссия, вызывает серьезные сомнения. Задача, которую поставил перед комиссией протектор, – уничтожить незаконные пастбища, возникшие на протяжении последних шестидесяти лет, – вряд ли была выполнима, особенно если учесть сопротивление крупных землевладельцев и местных чиновников. Внедрение подобных мер вполне ожидаемо повлекло за собой многочисленные тяжбы и споры. Предполагалось, что члены комиссии будут решать, насколько законным было огораживание того или иного пастбища, опираясь на свидетельства очевидцев; однако многие поля были превращены в пастбища еще в ту пору, когда никто из свидетелей даже не появился на свет. Несомненно, в суд хлынули бы потоки протестов и жалоб от крупных землевладельцев; для того чтобы разобраться с ними, потребовалось бы несколько десятилетий. К тому же не было сделано никаких приготовлений для внедрения решений комиссии в жизнь. Неудивительно, что деятельность ее ограничилась проведением предварительных опросов в Мидлэнде; после этого она была распущена, возможно, потому, что Хейлзу, как члену парламента, предстояло вернуться в Лондон для участия в очередной сессии. Более комиссия своей работы не возобновила. Все это доказывает, что в действительности проблема незаконных огораживаний не слишком волновала лорда-протектора.

Возможно, воззвание, выпущенное Сомерсетом в июне 1548 года, в значительной степени было вызвано событием, произошедшим за месяц до этого. В мае в Хартфордшире вспыхнуло восстание[48]. Причиной волнений послужило решение комиссии, возглавляемой сэром Уильямом Кавендишем (к комиссии Хейлза она не имела никакого отношения), признать законным огораживание значительной части пустоши Нортхау, прежде находившейся в общинном пользовании. Бунт, который подняли крестьяне, привыкшие считать эти земли своими, во многом предвосхитил события следующего года. Возмущенные бедняки под предводительством наиболее уважаемых йоменов собрались в лагерь и, обеспечив себя временным жильем и необходимыми продовольственными запасами, направили протектору петицию. Впрочем, вскоре повстанцы мирно разошлись, ибо местный землевладелец Роджер Чомли обещал вернуть общине незаконно огороженные земли. Тем не менее несколько вожаков восстания были преданы суду.

Полагаю, настало время объяснить, что означает термин «огораживание»[49]. В английском сельском хозяйстве традиционно использовалась так называемая трехпольная система: каждый год какое-нибудь из трех полей не возделывалось, дабы земля могла набрать силу. Поля, в свою очередь, разделялись на полосы. Некоторые из них принадлежали деревенским жителям, причем полосы перемежались с наделами землевладельца. К тому же каждая деревня располагала значительными общинными угодьями. Для крестьян, в особенности для бедняков, эти угодья имели жизненно важное значение. На общинных землях охотились, собирали тростник и хворост, ловили рыбу; к тому же там устраивались игры и народные гулянья. Но самое главное, там пасли скот. Вряд ли стоит объяснять, что молоко и мясо были самыми питательными продуктами в рационе крестьян.

Отметим, что по своему составу английское крестьянство было достаточно разнородным. В деревне бытовали разные типы землевладения. Наиболее распространенным являлось копигольдерство, сменившее крепостное право; как арендаторы, копигольдеры полностью зависели от воли землевладельца, хотя некоторые и вели хозяйство на землях, самовольно захваченных много лет назад. В отличие от них, фригольдеры пользовались относительной свободой. Своими участками они владели на условиях фиксированной ренты, выплачиваемой землевладельцу или королю.

Размеры наделов тоже были весьма различны. Некоторые крестьяне имели в своем пользовании всего несколько акров, что, разумеется, не давало им достаточных средств к существованию; как правило, они нанимались в качестве батраков к состоятельным фермерам или добывали себе пропитание, освоив какое-либо ремесло. Увы, в 1540-е годы инфляция съела бо́льшую часть их заработков, так что им оставалось рассчитывать лишь на общинные угодья.

Огораживания подразделялись на два типа. Первый тип предполагал, что арендаторы, путем обмена или продажи, объединяют свои полосы в один надел и, огородив его, устраивают небольшую ферму. Если хозяйство велось успешно, эти люди, как правило, расширяли свои владения. Именно так возник класс йоменов, у которых имелась возможность – правда, весьма шаткая и ненадежная – со временем получить статус джентльменов[50]. В большинстве своем йомены пользовались общинными землями на равных с остальными крестьянами основаниях. Впрочем, некоторые из них были не прочь урвать от общинного надела кусок и присоединить его к своему участку.