Мертвая

– Ага… стройка немногое потеряла, – я устроилась на диванчике и закинула ногу на ногу, чем привела смуглолицего в ярость. Тот приятный глазу румянец сменился болезненной красотой. Ноздри раздулись, а рука сжалась в кулак. – А вы продолжайте, любезнейший, продолжайте…

– Он… он вынужден… просить милостыню…

– Сомневаюсь. Просить он не умеет…

Смуглокожий засопел. Но промолчал. А поверенный его тихо добавил:

– В нынешних обстоятельствах господин Питхари выдвигает вполне разумные требования…

– Значит,требования?

– Пять тысяч марок… материального ущерба… и двадцать – морального… и ещё вы должны вернуть ему его законную супругу и детей, без которых господин Питхари страдает.

– Бить некого? – я почесала коготком обивку диванчика. – Это да, это обычно расстраивает…

А хиндар взгляд мой выдержал. Ух ты, какой смелый… и наглый… и где он нашел поверенного, который согласился на этакую авантюру?

– Что ж, – я перевела взгляд на главу полиции, который, вместо того, чтобы присутствовать при беседе, совершал променад по холлу. Это его семейные портреты заинтересовали? Или работа известного пейзажиста? Да, пожалуй, вид на деревенское кладбище особенно удался, но не настолько же, чтобы заворожить герра Германа?

– Это же Доусон? – он указал на картину. – И подлинник, не сомневаюсь…

– Да.

Ни за что бы не подумала, что он в живописи разбирается.

– У него весьма характерный стиль, сложно с кем-то перепутать…

…о да, мне стоит опасаться за картину? Она, конечно, застрахована и на приличную сумму, но вот этот жадный блеск в глазах гостя… и речь не о жандармах.

– Это малая сумма для вас, – поверенный, кажется, почуял, что дело будет не таким простым, как ему казалось. Я же лениво потянулась и произнесла:

– Я не люблю, когда кто-то пытается забрать у меня мои деньги… такая вот маленькая женская слабость…

– Вы в сложном положении, – счел нужным уточнить герр Герман, отвлекаясь от картины. – Да и сумма…

Не так уж велика, понимаю, но это еще не значит, что я должна делиться кровно выстраданными деньгами с каким-то наглым проходимцем.

– В сложном, – я потянулась. – И запутанном. Поэтому, полагаю, господа не будут против, если я приглашу человека, который будет рад мне помочь…

Аарон Маркович всегда рад помочь… всего-то двести марок в час. Приличная экономия, если разобраться.

– Эта женщина – проклятая, – хиндец разомкнул губы. – И воровка…

– А за оскорбление можно и сесть на пятнадцать суток… – меланхолично отозвался герр Герман, задержавшись у другой картины. Да, Доусон всегда отличался безупречным вкусом.

Рассвет над мертвым озером и меня завораживал. Удивительное сочетание уныния и света. Χиндар что-то заговорил, быстро, жестко и… замолк, застыл, уставившись куда-то в сторону, а потом рванул вдруг вперед с удивительной для человека пострадавшего прытью. Раздался визг. И писк. Что-то упало, надеюсь, не фарфоровая напольная ваза, пусть она была не столь уж древней – едва ли два десятка лет насчитывала, но все же ставили ее не для всяких тут… Хиндар вышел, держа на вытянутой руке – левой, увы, правая продолжала болтаться в повязке – мою смуглокожую гостью. Юную. Та дергалась, пытаясь вырваться, но купленное Гюнтером серое платье было весьма качественным, а потому отличалось прочностью.

– Вот, – он тряхнул рукой, и девочка замерла. – Моя дочь.

– Которую здесь я удерживаю силой…

Девочка зашипела и вцепилась обеими руками в смуглый кулак,и хиндар раздраженно швырнул ее на пол, отвесив затрещину.

– Полегче, – предупредила я. – Герр Γерман… надеюсь, ваш гость в курсе, где находится… и какими правами я наделена в моем доме…

– Вряд ли, – глава полиции наблюдал за происходящим с интересом.

Полагаю, интересовал его вовсе не хиндар с ребенком.

– В таком случае, будьте добры, доведите до его понимания, что, в случае, если я сочту, что его действия несут угрозу мне или моим домашним, я сломаю ему уже не руку, но шею… и буду в своем праве.

– Значит, – встрепенулся поверенный, – вы признаете, что повредили господину Питхари руку…

– Я не признаю, – как же меня утомляют некоторые люди, – я предупреждаю.

И поманила девочку пальцем, а та, несмотря на юный возраст, оказалась достаточно сообразительной, чтобы переметнуться ко мне.

От нее пахло шампунем. Мылом. Лицо чистенькое с мелкими чертами. Глаза темные. Губы искусаны. Волосы зачесаны гладко и собраны в косу. Тоненькая шейка торчит из воротника… Умилительное зрелище. Вот только потоки силы, запертые в тощем этом тельце, кажется, готовы разорвать его.

– К слову… ещё немного,и ваш клиент спровоцирует неконтролируемый выброс силы… девочка одарена, но, подозреваю, на учете не стоит и необходимой помощи не получает…

Девочка дышала часто. А сердце ее стучало быстро-быстро… надо будет в храм отвести и браслеты прикупить стабилизирующие. Или… где-то должны были остаться мои, детские, может, и подойдут.

– И потому все последствия… – я облизнулась, уж больно сладко пахла девочка, – в том числе, направленность выброса…

Смуглый разразился хриплой бранью. То есть, сперва мне показалось, что он именно бранится, но поверенный, дернув шеей, произнес: