Мертвецам не дожить до рассвета. Герметичный детектив [СИ]

Он налил так же и Братухину, но поменьше, офицер его остановил.

— Вам не предлагаю, — сказал он, глядя на машинистов.

Для рабочих ему было жалко, тем более в бутылке значительно убыло.

— А нам ваше и не надо, у нас своё имеется, — так же грубо, как и говорил казак, ответил ему Тихон, глядя в диковатые чёрные очи.

Он достал из-за пазухи фляжку.

— Ну что ж, тогда за ваше здоровье, — диковато поглядывая глазами, сказал казак и поднял кружку, чтобы чокнуться с фляжкой Тихона. Тот молча, но глядя прямо в глаза, ответил ему тем же, и, ударив, они выпили. Тихон допил остатки со дна своей фляжки.

Ели быстро, да, собственно, и есть-то было нечего. Лук тут же расхватали и, хрустя, смяли, картошку съели с кожурой. Только Нелюбин пытался её почистить, но его толстые пальцы никак не могли подцепить тонкой шкуры и содрать её с горячей картофелины. Заметив, что остальные едят её нечищеной, он разломал картофелину вилкой и тоже принялся запихивать себе в рот прямо с кожурой. Он, Егор Гай да старуха ели медленнее остальных, пытаясь принимать пищу не спеша, культурно. Батюшка умял всё быстро, энергично, даже не заметив, как и казак, да и остальные культурой и манерами за столом не отличались. Казак с Тихоном ели, облокотившись обеими руками на стол, Коля чавкал и цыкал зубами, но у Братухина получалось отвратительнее всех. Он жевал с открытым ртом, так что можно было видеть перемолотую кашицу пищи и то, как он её ворочает языком с одной стороны на другую.

Нелюбин не выдержал этого зрелища и молчаливо отвёл взгляд. Тихон же наоборот следил за этой молотильней с каким-то интересом.

— Что это за мясо? — удивился Егор

— Да, вкус какой-то странный, незнакомый, — уточнил Нелюбин.

— Это волк, — сказал станционный смотритель.

— Волк? — удивился Братухин и гордо добавил: — Доводилось мне его уже пробовать.

— Хм, никогда не пробовал, — почти не жуя, сказал казак.

— А где вы его берёте? — поинтересовался Егор.

— Выменял у охотников. С войной волков много расплодилось. Вот охотники, какие есть, их и постреливают.

Казак доел всё, что было в тарелке и, осведомившись у своего офицера, не будет ли он ещё, долил оставшийся коньяк себе в кружку, после чего залпом выпил и принялся довольно поглядывать на стол и собравшихся.

— А вы знаете, — признался Егор Гай Степану Тимофеевичу, — глядя на вас, мне почему-то вспоминается пушкинский рассказ «Станционный смотритель».

Станционный смотритель не нашёл, что ответить.

— А вы что заканчивали? — вдруг поинтересовался машинист Нелюбин.

— Историко-филологический факультет Императорского Казанского университета, — на одном духу выговорил Гай.

Братухин на эту фразу только поднял указательный палец вверх и смешно выпятил глаза, высмеивая своего подчинённого. Казак засмеялся, Коля, взглянув, тоже.

— …Казанского университета! — с саркастической важностью для пущего смеха проговорил Братухин, продолжая широко раскрывать свои глаза.

Гай умолк. Шуточки командира были ему не по душе.

— А что же это он ничего не ест? — спросила жена станционного смотрителя, указывая головой на пленного красноармейца. — Может ему хоть лука отнести?

— Ничего, не сдохнет, — выговорил казак.

Все посмотрели на пленного, и он поднял на них свои глаза с большими по-девичьи красивыми ресницами. Его худое, обветренное и местами полопавшееся от холода лицо было каким-то ещё подростковым и округлым. Нельзя было поверить, что этот отрок уже солдат, призванный сражаться и убивать людей.

— Ну можно ли? — удивилась женщина. — Да он же ещё ребёнок. Что с него взять?

— Ребёнок? — удивился офицер, нацеливая свои глаза на Валентину.

Он обвёл глазами остальных собравшихся как прицелом.

— Господь говорит, что нужно прощать неприятелей наших, и потому даже враг на войне требует человеческого обхождения, — невпопад вмешался отец Михаил, не заметив недоброго братухинского взгляда.

— Ах, человеческого обхождения? — громко удивился Братухин.

ИСТОРИЯ ПЛЕННОГО КРАСНОАРМЕЙЦА

— Вы все думаете, что этот парень с ангельскими глазами — чистейшая и безвинная душа, не так ли? Ну хорошо, тогда я расскажу вам, как мы его нашли, и вы уже сами судите.