Мертвое море

Джордж отодвинулся от края. Он не знал почему, но что-то в этом «воздушном змее» ему не нравилось. Под ложечкой засосало: он находился в мертвом море достаточно долго, чтобы воспринимать предчувствия всерьез.

Джордж заметил, как существо шевельнулось.

Воздух в легких внезапно стал сухим и колючим: у Джорджа появилось стойкое ощущение, что нечто не случайно зацепилось за леску плавучего якоря, а сделало это сознательно.

— Ты чего, Джордж? — спросил Гослинг.

— По-моему, что-то запуталось в якорной леске. Правда, я не уверен.

— Не беспокойся.

— Похоже, оно живое.

Фраза привлекла всеобщее внимание, только Сольц остался сидеть в носовой части плота, задумчивый и отрешенный. Кушинг подошел к Джорджу и посмотрел на плывущее в темной воде существо.

— Похоже на ската, — сказал он.

Прежде чем Джордж успел его остановить, Кушинг схватил весло и ударил существо — оно тут же погрузилось глубже во тьму, а затем пулей метнулось вверх, словно рассердившись.

Джордж вскрикнул, когда существо выскочило из склизкой воды, хлопая крыльями или плавниками — он не мог понять, что именно это было, — и орошая плот водой, как манта, учащийся летать. Оно парило позади плота, словно мотылек за оконным стеклом, держась на расстоянии. От него исходил тошнотворный солоноватый запах, как от водорослей, долго пролежавших на солнце.

— Держитесь от него подальше, — предупредил Гослинг, вынимая световую ракету, чтобы защитить себя при необходимости.

У чудовища были длинные треугольные крылья или грудные плавники, примерно шесть футов в размахе, отчего оно напоминало вытянутый ромб. Туловище было сплюснутое, обтекаемой, как у манты, формы, сверху грязно-серое, а снизу белесое, как ножка гриба. В месте соединения крыльев с туловищем прятались ряды горизонтальных щелей, похожих на жабры, а на кончиках крыльев — по два изогнутых бурых когтя. Длинный плетевидный хвост с острыми шипами больше напоминал иглы рыбы фугу.

Мужчины отодвинулись от края плота.

— Будь у меня пистолет, — сказал Гослинг, — я бы пристрелил этого уродливого ублюдка.

Джорджу на ум пришло сравнение с мокрицами, которых, не задумываясь, давишь ногой, спаривающимися пауками или мутировавшим бражником «мертвая голова», скрещенным с какой-то склизкой тварью из доисторического мира, — настолько существо было отвратительно. Место этой твари было в лаборатории или в музее в качестве экспоната, но только не в мире живых.

«Это всего лишь тупое животное, — пытался успокоиться Джордж, — ему просто любопытно. Рано или поздно ему надоест и оно уплывет.»

Хлопая крыльями, существо покачивалось вперед-назад, словно удерживая равновесие. Джордж заметил, что с брюха у него свисают ряды паразитов, похожих на рыб-прилипал. Они напоминали спущенные надувные шары. Когда существо снова качнулось вперед, Джордж увидел, что у него есть нечто вроде головы, плоский диск без глаз, из которого торчат четыре бледно-желтых сегментированных стебля, напоминающих усики лангуста. Они заканчивались ярко-розовыми узелками, похожими на глаза или своего рода сенсорный аппарат.

У существа был рот — вертикальный разрез, который закрывался не сверху и снизу, а с боков, как челюсти паука. Во рту вместо зубов виднелся бледный, как поганка, похожий на язык отросток. Он, полый, как садовый шланг, и примерно такой же толщины, то и дело высовывался изо рта дюймов на шесть — восемь, как у лягушки, ловящей муху, словно тварь проверяла воздух на вкус.

Кушинг ткнул веслом в сторону существа. Оно отпрянуло, а затем подлетело еще ближе и стало парить в воздухе как колибри: яростно махая крыльями и вибрируя.

— Что нам делать, черт возьми? — спросил Джордж.

Словно услышав его, существо стало издавать звук, похожий на глухой, прерывистый стрекот кузнечика.

— Не хочу тратить на эту тварь ракету, — проворчал Гослинг, — но мне она не нравится.

— Сделайте что-нибудь! — крикнул Сольц, устав бездействовать и смотреть на это словно выпорхнувшее из дешевого фильма ужасов чудовище. — Мы не можем просто сидеть и ждать!

Возможно, существо услышало его или почувствовало напряжение в голосе Сольца, а может, просто ждало подходящего момента, но слова Сольца подействовали на него как катализатор. Оно будто получило разряд током: отпрянуло назад, нырнуло к самой воде и снова поднялось вверх, сделало передышку, а потом с удвоенной энергией бросилось вперед и пронеслось прямо над плотом, задев когтем одну из дуг и распоров ее, — раздался свист сдувающейся дуги. Прежде чем кто-то смог что-либо предпринять, тварь налетела снова и царапнула другую дугу.

— Берегись! — закричал Гослинг. — Берегись! Головы вниз, черт возьми!