Мертвое царство

Письмо шестое. Царю Сезарусу от командующего Раве Рейгердо

Мой царь, мне стыдно и боязно писать это письмо, я страшусь показать свою слабость и, правда же, пойму, если вы сочтёте меня недостойным звания командующего.

Я очень надеюсь, мой царь, что вы уже выслали армии нам в подмогу, потому что долго нам не протянуть. Суровые морозы донимают сильнее врагов – а их, признаюсь, немало. Мои люди измождены и телом и духом. Порой мне кажется, что это никогда не закончится: ожидание подмоги среди холода и темноты. Мы не можем отступить, потому что вы, мой царь, приказывали нам биться и нести свет в дикие земли. Мы пытаемся держаться, мой царь, но это письмо – мой крик отчаяния.

Не за себя прошу, а за людей, которые гибнут от холода, страдают от голода и ран. На нас охотятся степняки – просто забавы ради, а некоторых, кто ходил в деревни вести проповеди, наверное, поймали люди князя, потому что от них уже давно нет никаких вестей.

Мы не можем вернуться назад без приказа, но не можем и наступать, потому что после поражения наши силы на исходе. Я пишу, а руки мои дрожат; я получил ранение в плечо, и от холода мне постоянно хочется спать. Раны плохо заживают, припасы подходят к концу, а дичи здесь почти нет.

Прошу, мой царь, отправьте войска нам в подмогу. Письмо будет идти долго, войска – ещё дольше, и, боюсь, если вы не поторопитесь, мы все сгинем на границе своей родины и княжьих земель.

Я посылаю это письмо с проверенным человеком и молюсь Милосердному, чтобы оно дошло как можно скорее.

На том заканчиваю свой унизительный крик о помощи. Да хранит Милосердный вас и вашу семью, да поможет нам вернуться домой живыми.

Глава 16. Рвётся кружево золотое

Князь

– Откуда у тебя это? – спросил я, передавая письмо Огарьку и Трегору.

– Не боись, письмо настоящее, – оскорбился Ягмор. – Знал бы, как мы его добыли, не сомневался бы.

– Я спросил, откуда оно. И жду ответа.

Ягмор выпятил грудь, даже вытянулся, будто хотел казаться больше и значительнее.

– Воробьи стараются, князь. Все знают, что это ты созвал воробьиные стаи. Мы хотим доказать, что можем не просто бегать с бумажками от деревни к деревне. Мы все хотим уважения.

– Воробьям не стать соколами, – заметил Огарёк с плохо скрываемой ревностью.

– Нам этого и не нужно! – воскликнул Ягмор. – Мы шустрее соколов и нас больше, зато стая дружна как один. Думаете, письмо сразу ко мне попало? Нет уж, с десяток воробьёв сменило.

– И только тебе хватило тщеславия назваться воробьиным князем, – подытожил Трегор.

Он закончил читать письмо, свернул его и передал обратно мне. Ягмор стушевался, но продолжал следить за мной с алчным любопытством. Я вспомнил об оплате.

– Коли письмо настоящее, то эти деньги принесут тебе счастье. А если нет – Золотой Отец испепелит тебя в первый день своего пробуждения.

Я отсчитал дюжину золотых ликов – этого было бы достаточно, чтобы купить небольшое подворье где-нибудь в Чернёнках или Топоричке. Ягмор вытаращился и приоткрыл рот, будто не верил своим глазам. Его руки сграбастали мешочек с ликами так быстро и ловко, что я даже не заметил, куда он его пристроил – за пазуху, скорей всего, где и хранил письмо.

– Да настоящее оно, клянусь, – просипел он.

– Весна покажет, – хмыкнул Огарёк.

– Ты вскрыл письмо, – сказал Трегор. – Так не поступают ни соколы, ни тем более воробьи.