Мертвые скажут правду

Выпроводив гостей, я выпила снотворного и благополучно проспала до конца дня. А после полуночи резко проснулась, и до самого утра вертелась в постели, как на раскаленной сковородке. Почему-то мне было жаль не Веру, не пропавших девушек, не своего непутевого муженька — я жалела себя. Мужа нет, денег нет, репутация сына под угрозой… Зато мне дали ясновидение, которым я пользоваться вовсе не хочу. Вот Моргунов — он так уверен в своем даре, в том, что он — не обычный мужик, а избранный, что в него вселилась душа великого писателя… Ему бы мой дар — и он был бы просто счастлив. Но, похоже, никаким ясновидением бедный глава паранормальщиков не наделен. Зато фантазия работает отлично.

Под утро я слегка забылась, и тут же затрещал телефон. Я с досадой схватила трубку, готовясь обматерить тех настырных личностей, которые никак не хотят оставить меня в покое.

— Гражданка Клементьева? — я аж вздрогнула от холодного тона следователя. — У меня появились новые данные. Я прошу вас как можно быстрее приехать ко мне в управление.

Всю дорогу я гадала, какая муха укусила Поливанова. Позавчера он ехидничал, но держался вполне дружелюбно. Что случилось за вчерашний день?

— Гражданка Олеся Грицук обвиняет вас в том, что вы совместно с мужем участвовали в убийствах девушек. — Следователь говорил сухо, словно видел меня впервые.

— Серьезно? — удивилась я. — А она стояла в сторонке и наблюдала?

— Вы зря все шутите. — Поливанов избегал моего взгляда. Он сидел за своим столом, мрачно перелистывая какие-то папки, и, если отрывался от них на секунду, то глядел строго на пол. — Она уверяет, что понятия не имела об убийствах. Просто Владимир Клементьев все время говорил, что не может развестись, поскольку вместе с женой делал что-то противозаконное, и у жены есть компромат. Тогда гражданка Грицук думала, что речь идет об укрытии от налогов. Но теперь, после ареста Клементьева и информации об убитых девушках, она считает, что речь шла именно об этих преступлениях. Тем более, Владимир Клементьев часто приносил из дома мотки веревок, и говорил, что его жена их закупает.

— Потрясающие улики. — выдохнула я. — А почему вы так ей верите? Может, не я, а она закупала мотки веревок, и похищала девушек вместе с моим мужем? Опросите продавцов магазинов, где эти мотки продаются. Уверяю вас, в последний раз я покупала веревки… дай Бог памяти, лет 15 назад.

— Вас понял. — мне показалось, что следователь слегка расслабился. — Что вы можете сказать об исчезновении Веры Тихоновой? Каким образом вы его предсказали?

— Вы обвиняете меня в похищении Веры? — удивилась я. — Насколько я поняла, тут у меня железное алиби. Причем, один из свидетелей защиты — вы сами. Она пропала в то время, пока вы, Тамара, Михаил и Вадим находились у меня дома.

— Не совсем так. — покачал головой следователь. — В то время у вас дома была одна Тамара. Остальные действующие лица пришли примерно через час после исчезновения Веры Прохоровны.

— Хорошо. Значит, мое алиби обеспечивает только Тамара. Впрочем, можете опросить соседей — я в тот день из дома не выходила вообще.

— Вы могли заранее договориться с вашим сообщником.

— Так если маньяк — мой муж с мотками веревок, о каком еще сообщнике вы говорите? — я стала терять терпение. — Вы уж как-то определитесь, кому я помогала убивать.

— Лизавета Петровна, все это совсем не смешно. Вы же понимаете, я не вызвал бы вас к себе, если бы у меня не было серьезных подозрений в ваш адрес.

— А я и не смеюсь. У меня истерика сейчас начнется.

— Давайте вместе подумаем. — Поливанов заговорил со мной мягко, как с тяжелобольной. — Откуда вы могли знать о том, что Тихоновой грозит опасность? Вы где-то что-то услышали? От кого?

— Услышала от призрака. — тяжело вздохнула я. — Неужели вы никак не можете понять, что я не придуриваюсь? Вас в этом вообще ничто не убедит?

— Я бы вам поверил… — медленно произнес Поливанов. — Если бы вы получили от призрака полную информацию: кто убил, когда, где закопал. Или если бы он назвал имя жертвы и предсказал, когда ее собираются убивать. Но вот таким обрывкам информации поверить трудно. Зачем призракам скрывать самые важные моменты?

— Если бы я знала! — воскликнула я. — Я же не профессиональный медиум, как Моргунов. Я не развиваю паранормальные способности, я ими вообще не хочу пользоваться! Я думаю, это не призраки скрывают что-то, это я не умею слышать то, что они хотят сказать.

— А почему же не хотите развивать способности? — заинтересовался следователь. — Представляете, как удобно — свяжетесь с призраком по фотографии, и сразу получите все данные, которые мы с оперативниками добываем неделями, а то и годами…

— Я не собираюсь делать вашу работу. — сухо сказала я. — Вы сами хотели бы оказаться на месте трагически погибших?

— Там на время же. — возразил Поливанов.

— Да мне потом весь вечер плохо. — выдохнула я. — И страшно, словно сама побывала в пропасти…

— Хорошо, попробую вам поверить. — Поливанов ненадолго задумался. — Значит, призрак сообщил, что Вера Тихонова в опасности. Почему же вы ее не предупредили?