Мертвый лес

— Пфф! Рано тебе думать о диете, милая, — сказала Джулия. — Пока есть такая возможность, ешь все, что можно. Но уговаривать я не стану — мне же больше достанется.

И она взяла еще одно пирожное. Кати стало не по себе. Неужели Джулия и в самом деле собралась съесть все угощение в одиночку? Кати не могла знать наверняка, но готова была поспорить на что угодно, что обычно Джулия так себя не вела. Ей вдруг стало неуютно — гадкое чувство, сродни панической атаке. Нестерпимо захотелось убраться из этого ресторанного дворика, пусть даже и на улицу, под дождь. Да она скорее проведет остаток дня в компании мамаши Герберта, чем останется здесь еще хоть на одну минуту.

— Ой… Черт! Совсем забыла — мне же домой пора!

Она вскочила, едва не опрокинув стул. Янис уставился на нее во все глаза, а вот его сестра и бровью не повела.

— Уже? — спросила она с набитым ртом. — Ну что поделаешь — пора значит пора. Приятно познакомиться, надеюсь, еще увидимся.

— Спасибо, — промямлила Кати. — Мне тоже приятно познакомиться. Пока-пока!

И быстрым шагом зашагала к выходу. Кати прекрасно понимала, что ведет себя странно, глупо и нелогично, но ее захлестнули дурные предчувствия. Нужно на воздух, перевести дыхание. И, может быть, проветрив голову, она поймет, что, черт возьми, здесь происходит.

Янис догнал ее уже у эскалатора.

— Эй! Погоди!

Кати остановилась так резко, что споткнулась. Конечно, она знала, что именно так и будет, или надеялась на это. И все равно растерялась.

— Да? Что-то случилось?

— Нет-нет, я просто… Хотел тебя спросить.

— Так спрашивай.

— Э… М… — Янис переступил с ноги на ногу и выпалил на одном дыхании: — А можно проводить тебя до дома?

Кати закатила глаза, мысленно сосчитала до десяти, чтобы сердце успокоилось и чтобы голос не прозвучал по-детски пискляво.

— Почему бы и нет?

Под дождем

Дождь снаружи не прекратился, разве что стал еще более мелким и противным. Кати и Янис брели по узкой размокшей аллее, натянув капюшоны и пряча замерзшие руки в карманах. Кроме них, на аллее никого и не было. В хороший день здесь всегда хватало народа: спортсмены-бегуны и мамаши с колясками, прогуливающиеся пенсионеры и шахматисты на лавочках… Но сегодня все они предпочли остаться дома. Куда-то попрятались даже вездесущие голуби, которые в другие дни собирались большими стаями, выпрашивая крошки у сердобольных старушек.

Последняя листва неделю как облетела, и деревья стояли голые, похожие на черные обгорелые скелеты. Холодный ветер дул порывами, срывая с ветвей тяжелые набухшие капли, и швырял горстями в лицо. Как будто хотел сказать: «А ну пошли прочь отсюда, здесь и сейчас — мое время». И, в общем-то, он был прав. Такая погода не предназначена для прогулок. Она нужна исключительно для того, чтобы сидеть дома, закутавшись в теплый плед, пить горячий чай и читать толстые книжки. А всякого, кто отважится выйти на улицу, ждет наказание в виде простуды и даже воспаления легких. Кати знала, что кары не избежать. У нее промокли ноги, в кроссовках хлюпала вода; куртка и джинсы насквозь отсырели. Но все равно она продолжала куда-то идти под дождем, а куда — не имело значения. Предполагалось, что Янис провожает ее до дома, но ее дом находился в другой стороне. Кати еще не поняла, что это значит и значит ли что-то вообще.

— Дурацкий вопрос… — сказал Янис, глядя под ноги.

— Ну давай, — вздохнула Кати.

— Ты думаешь, что я сумасшедший? — Он напрягся.

— Действительно дурацкий. Почему я должна так думать?

— Из-за того, что мне мерещится всякое. Я про отвалившийся нос, если что. Так глупо получилось…

— Я правильно поняла, что с тобой это не в первый раз? Я не про нос, а вообще. Только честно.

Янис молчал с минуту и даже больше.

— Не первый. Когда я был младше, мне часто мерещились всякие… странные штуки. Меня даже водили к доктору, подозревали, что у меня опухоль в мозгах, которая провоцирует галлюцинации. Но, к счастью, ничего такого не нашли и решили, что это от нервов. Как раз тогда мама… Не важно. В общем, выписали какие-то таблетки и на том успокоились.

— Помогло?

— Нет, — ответил Янис. — Я просто перестал рассказывать. Иногда проговариваюсь, бывает, но в основном стараюсь держать язык за зубами.

— И мне не расскажешь?

Янис поджал губы.

— А зачем тебе это?

— Затем, что я тебе верю, — сказала Кати.

— В смысле? — вздрогнул Янис.

— Про того типа, у которого отвалился нос, — сказала Кати. — Я верю, что у него действительно отвалился нос, а потом он приставил его на место. Это многое объясняет.

— Да нет. Глупости. Мне показалось. Это точно булочка для гамбургера.

— Ты просто схватился за первое объяснение. Но так же нельзя!

Янис мотнул головой, так что брызги дождя полетели во все стороны.

— У людей не отваливаются носы, — сказал он упрямо. — Если только они не больны чем-то таким…

— Ну вот, — вплеснула руками Кати. — Ты сам и ответил на свой вопрос.

— В смысле? Что этот тип болен?

— Нет. В смысле, что он не человек.

Янис замедлил ход.

— Шутишь, что ли? Или издеваешься?