Мертвый ноль

– Эй, – встревожился я, – а тебя самого, часом, не пора отговаривать делать глупости?

– Нет, – флегматично ответил мой друг. – Пока, к сожалению, не пора.

* * *

Со сном и сновидениями у меня довольно нелепые отношения. Положа руку на сердце, то же самое можно сказать и обо всех остальных сферах моей жизни, но со сновидениями дела обстоят особенно смешно. С одной стороны, считается, будто я – выдающийся мастер магического сновидения; отчасти это справедливо, потому что добрую половину самых невероятных поступков я совершил именно во сне. С другой стороны, хорош мастер, который больше всего на свете любит просто по-человечески дрыхнуть без задних ног и при этом не способен обеспечить себе такую возможность по собственному желанию. Пульт управления не у меня. Все, что я могу сделать, – лечь, заснуть и посмотреть, что из этого выйдет. Командую этим парадом не я, а его величество случай. И еще куча народу, кто во что горазд.

Вот и на этот раз я всем сердцем надеялся на несколько часов безмятежного забытья. Можно даже со сновидениями, но какими-нибудь дурацкими, суматошными, неконтролируемыми. И, самое главное, без намека на память о том, что случилось наяву. Как будто вовсе нет никакого «наяву», и никогда не было, зачем оно нам.

Однако не тут-то было. Вместо безмятежного забытья меня ждало абсолютно рабочее сновидение, в ходе которого я, правда, парил в облаках изумительного изумрудно-зеленого цвета, но это приятное занятие, к сожалению, не затмевало мой разум. Напротив, этот неугомонный гад был гораздо ясней, чем наяву. Так что, паря в облаках, я продолжал обдумывать полученную информацию о Пожирателях. Только и счастья, что теперь был не столько растерян, сколько зол.

Рядом со мной в означенных облаках парила леди Меламори Блимм, которую я, надо сказать, давненько не видел. Она уже почти год учится искусству сновидения у арварохских буривухов, и поначалу снилась мне чуть ли не ежедневно, потому что присниться – это теперь единственная возможность повидаться. Но потом в ее жизни начались такие интересные сны, что до меня просто руки не доходят. Ну или крылья, когда Меламори снится, что она сама – буривух. Мне ее временами здорово не хватает, но я не сержусь: сам такой же. Помани меня чем-нибудь новым и интересным, и привет.

Я был рад, что Меламори наконец-то выбрала время мне присниться, и одновременно жалел, что это случилось именно сегодня, когда я настолько не в настроении. Вернее, как раз в настроении. Но в очень плохом.

– Ты сегодня спишь не один! – не поздоровавшись, сказала Меламори. – Оказывается, когда встречаешься во сне, можно учуять чужое физическое присутствие. Вот интересно, с кем?

– С одной шиншийской принцессой, – честно сказал я. – И еще, возможно, с сэром Шурфом. Но это все-таки вряд ли. Думаю, он уже ушел.

– У вас там что, оргия? – восхитилась Меламори. – Ну вы даете! Я думала, вам такое неинтересно.

Все-таки воспитание в старой аристократической семье дает себя знать. В смысле сцены ревности мне не светят, даже если очень для этого постараюсь, а не как сейчас, спустя рукава. Теоретически это отлично, а на практике бывает немного обидно. Иногда.

– Что-то вроде того, – подтвердил я. Но поскольку в сновидении врать гораздо труднее, чем наяву, признался: – Просто принцесса выпила мою кровь…

– Всю?! – в голосе Меламори звучал неподдельный восторг с оттенком здоровой зависти. Похоже, ее воображение уже рисовало какую-то невиданную доселе оргию, в ходе которой из всех участников фонтанами льется кровь.

Я почувствовал себя распоследним филистером, когда честно сказал:

– Всего несколько капель, чтобы защититься от… скажем так, крайне неприятного сновидения, которое ее преследует, а меня почему-то боится. Старый проверенный способ обмануть по ту сторону практически кого угодно, сэр Джуффин Халли – великий его адепт и пропагандист. Но у этого лекарства оказался неожиданный побочный эффект: юная леди не может без меня обходиться. В смысле, ей все время надо за меня держаться, иначе сразу становится дурно. Поэтому теперь она спит, ухватив меня за ногу. Кстати, если внезапно исчезну, не сердись: ногу она мне знатно отдавила, даже во сне это чувствую. Могу проснуться в любой момент.

– Постарайся все-таки не просыпаться, пожалуйста, – попросила Меламори. – Я соскучилась. И умру от любопытства, если не узнаю подробностей. Что у вас происходит?

– Да ничего особенно интересного, – неохотно сказал я, прикладывая немыслимые усилия, чтобы не начать рассказывать правду. Но не удержался и добавил: – Вернее, пока просто ни хрена не понятно. Мне и, кажется, вообще никому.

– Так нечестно! – возмутилась Меламори. – У меня и так навязчивая идея, что все самое интересное происходит сейчас без меня. А ты еще и рассказывать не хочешь.

– Потому что сплю. По-моему, нелепое занятие: пересказывать во сне события дня.