Читаем Мертвый отец полностью

Зато я думаю, что чуток философии никому не помешает, сказал Томас. А поможет, чуток. Помогает. Это полезно. Примерно вполовину так же полезно, как музыка.

8

Собрание. Люди недовольны. Столпившись вокруг Томаса. Его оранжевое трико, оранжевые сапоги, серебряная ременная пряжка с рубинами, белая сорочка от «Сабатини». Его ясные и правдивые очки в золотой оправе. Жалобы людей: (1) Качество пеммикана (2) Что руководство в целом питается лучше, нежели рядовой состав (3) Что трос врезается в плечи и где обещанные толстые брезентовые рукавицы? (4) Эдмунд (5) Пайку рома можно было б и удвоить без вреда для высокой оценки, какую ставит руководству рядовой состав (6) Каков план на разбирательство с потенциально враждебными венедами? (7) Внимание женщин монополизировано руководством (8) Эдмунд (9) Женщины что, не могут хоть иногда выйти к ним поговорить? (10) Что Мертвый Отец — иногда мертвый груз, иногда живой груз, такое варьирование затрудняет исполнение больше строго необходимого, см. условия договора Д, Е и Ж (11). Усечение порнографического фильма и что там было дальше? (12) Но что же там с целиком и полностью произвольным и непродуманным запретом на братание с местным населением на территориях по сенную и соломенную стороны? (13) Небытие капеллана (14) С днем рожденья. А у меня день рожденья? восклицает Томас, пораженный. Да, отвечают люди, сегодня он самый, где же праздник? Томас считаючи на пальцах. Люди наблюдают. Да, сегодня мой день рожденья, наконец говорит он, черт бы его драл, вы правы будь здоров. Общий гогот и ржанье, биенье Томаса в спину, Эдмунд выхватывает фляжку от бедра, запрокидывает. Мертвый Отец сидючи на дороге, глядючи в дальнюю даль, где произрастают поля чеснока. Томас изымает фляжку изо рта Эдмунда. Джули упражняючись на гармонике, мелодия «О дай мне тот дом, где бродит бизон»[30]. Эмма не сводя взгляда с громадного плеча Мертвого Отца, задумчиво. Томас начинает отвечать на жалобы, по пунктам. Пеммикан вам полезен, говорит он. И проч. Джули откладывает губную гармонику, перемещается под бок к Эмме.

Чтоб тебе полную блузку натертой сиськи.

Чтоб тебе броженье в пузе.

Я пыталась тебе сказать но ты не слушала.

По-моему у меня носом кровь.

Как с ними обращаться когда они тебя не хотят.

Дружба в лучшем случае трудна.

Народ напуган.

Они со мной то и дело не согласны но все равно хранят мне верность.

Говорилось что есть разные способы с этим справиться но я решила из-под спуда не выпускать.

Проснешься однажды темной ночью а в глазу у тебя большой палец.

Растянувшись вот так вдоль изгородей.

Грядет погода попрохладней а затем потеплей. Поскольку ты покамест не ответила на мое предложенье.

Дело в дробленье до приемлемого минимума. Вкинь-ка говнеца в игру.

Всегда темней всего перед зарей.

Воспринимай как тебе угодно.

Хватит склочничать, хватит вцепляться друг другу в глотки.

Если я одну чпокну ты одну чпокнешь?

В смысле когда тебе скверно радуешься что жива. Какова мотивация?

Я не помню.

А бывает что и без сознания на улице.

Тебе от этого как было?

Невыносимо гневно краткими промежутками. Чувствовать вот что важно.

Можешь растерять уверенность в собственном опыте. Различные обстоятельства требующие моего внимания. Что-то дрожит в равновесии.

Где тут в округе можно дернуть?

Все это тщательно рассмотрено.

Ты пробовала кого-нибудь другого?

Я просто вижу дружелюбны они или недружелюбны. Неделю спустя она подала на должность в Варшаве. В качестве кормилицы.

Да, в качестве кормилицы. Ее приняли.

Им нравится сосать.

Им еще как нравится сосать.

Ты больше не желанна.

Постепенно очень прониклась к тебе и твоим рукам. Это мое дело.

А он недурён.

Это не тайна.

Почему никому не достало простой порядочности? Это совершенно очевидно.

Вероятно нам следовало сказать свое слово раньше. Можно и так на это взглянуть.

Не способна принимать его всерьез ни на каком уровне. Где тут в округе можно брызнуть?

Это мое дело.

Если я дерну за эту белую веревочку, ты взорвешься? Это мое дело.

Затем он всхлипывает — и лишается чувств. Больно?

Могу сделать тебе погорячей.

Учимся собирать мир воедино.

Белая ваза с бархатцами упала на пол.

Ванну оказалось невозможно разбить хоть я и старалась.

Бог свидетель ты старалась.

Бог свидетель я старалась.

Темные волосы по подушке.

Я могу что угодно сделать когда это не важно.

Очень занята приготовлениями.

Будет больно?

Тогда со стены обрушились крупные куски штукатурки. Что мы ели?

Холодную крученую телятину.

Мы хорошо провели время?

Восхитительно.

Опять дождь пойдет опять?

Что-то не так.

Должно быть ты учила английский.

Официант подслушивал.

Все равно что пытаться переварить седло. Проснешься однажды темной ночью а в глазу у тебя поцелуй.

Это было в Барселоне. Замели как прогульщика. Много шума а шерсти клок.

Снова готов отправить своего Сына на смерть за нас. Как отправлять на войну наемную замену.

Я отрепетировала спор с ним.

Пока не пробил пугающий колокол.

Что?

Пока не пробил пугающий колокол.

Что?

Духовная сухость которую трудно примирить с его поверхностной веселостью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Скрытое золото XX века

Горшок золота
Горшок золота

Джеймз Стивенз (1880–1950) – ирландский прозаик, поэт и радиоведущий Би-би-си, классик ирландской литературы ХХ века, знаток и популяризатор средневековой ирландской языковой традиции. Этот деятельный участник Ирландского возрождения подарил нам пять романов, три авторских сборника сказаний, россыпь малой прозы и невероятно разнообразной поэзии. Стивенз – яркая запоминающаяся звезда в созвездии ирландского модернизма и иронической традиции с сильным ирландским колоритом. В 2018 году в проекте «Скрытое золото ХХ века» вышел его сборник «Ирландские чудные сказания» (1920), он сразу полюбился читателям – и тем, кто хорошо ориентируется в ирландской литературной вселенной, и тем, кто благодаря этому сборнику только начал с ней знакомиться. В 2019-м мы решили подарить нашей аудитории самую знаменитую работу Стивенза – роман, ставший визитной карточкой писателя и навсегда создавший ему репутацию в мире западной словесности.

Джеймз Стивенз , Джеймс Стивенс

Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика
Шенна
Шенна

Пядар О'Лери (1839–1920) – католический священник, переводчик, патриарх ирландского литературного модернизма и вообще один из родоначальников современной прозы на ирландском языке. Сказочный роман «Шенна» – история об ирландском Фаусте из простого народа – стал первым произведением большой формы на живом разговорном ирландском языке, это настоящий литературный памятник. Перед вами 120-с-лишним-летний казуистический роман идей о кармическом воздаянии в авраамическом мире с его манихейской дихотомией и строгой биполярностью. Но читается он далеко не как роман нравоучительный, а скорее как нравоописательный. «Шенна» – в первую очередь комедия манер, а уже потом литературная сказка с неожиданными монтажными склейками повествования, вложенными сюжетами и прочими подарками протомодернизма.

Пядар О'Лери

Зарубежная классическая проза
Мертвый отец
Мертвый отец

Доналд Бартелми (1931-1989) — американский писатель, один из столпов литературного постмодернизма XX века, мастер малой прозы. Автор 4 романов, около 20 сборников рассказов, очерков, пародий. Лауреат десятка престижных литературных премий, его романы — целые этапы американской литературы. «Мертвый отец» (1975) — как раз такой легендарный роман, о странствии смутно определяемой сущности, символа отцовства, которую на тросах волокут за собой через страну венедов некие его дети, к некой цели, которая становится ясна лишь в самом конце. Ткань повествования — сплошные анекдоты, истории, диалоги и аллегории, юмор и словесная игра. Это один из влиятельнейших романов американского абсурда, могучая метафора отношений между родителями и детьми, богами и людьми: здесь что угодно значит много чего. Книга осчастливит и любителей городить символические огороды, и поклонников затейливого ядовитого юмора, и фанатов Беккета, Ионеско и пр.

Дональд Бартельми

Классическая проза

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия