Мертвый отец

Та дама была юристом. Предстала предо мною в одном деле. Я председательствовал. Дело касалось гомосексуального адмирала, которого поймали на оприходовании черной банды. Целой черной банды. Прямо там, в машинном отделении, средь пара и тавота. Некий намек на принуждение. Некий намек на злоупотребление командной должностью. И прочая, и прочая. Она представляла адмирала, в мантии своей. Мантию я заметил. Что-то весьма чувственное было в мантии. Меня заворожило, я взгляда от нее оторвать не мог. Есть там определенная линия, бюст под мантией, не могу его описать. Голова от него кругом. Она аргументировала судебный прецедент весьма способно, вероятно — самая дотошно обоснованная записка по делу, что мне доводилось читать. Сторона правительства, напротив, подготовилась весьма небрежно. Я решил в ее пользу. Строго на основании достоинств. Достоинства громоздились на достоинства. После — бренди вместе у меня при закрытых дверях. Она сказала, что я не так страшен, каким меня малюют. Я сказал, О да, я таков. Мы вместе провели неделю на острове Ахура. В «Пчеле и чертополохе», если память не изменяет. Несравненно. Научила меня многому в юриспруденции, еще как, а я-то думал, что уже знаю все. Клодиа. Вышла замуж за затяжного парашютиста, если верно помню. Из тех, кто падает из самолетов и летит тысячи и тысячи футов, ожидая, когда раскроется зонтик. Тот наконец не раскрылся. В среду, насколько мне помнится. Я назначил ее на судейство, и за превосходство, превышающее вероятное, ее дважды отмечала Адвокатская коллегия. Такова была Клодиа.

А бюст? Что с ним сталось?

Прирастал мудростью и красою, по-прежнему трепетал убежденьем, будто мир можно сделать справедливым, я бы предположил. Если оглянуться, одно из лучших моих назначений.

Суетливость Эммы. Оправление гимнастерки и проч. Поддергивание штанов. Нервическая игра пальцев у горла.

Я стар, сказал Мертвый Отец, стар, стар, стар. Потому-то ты и не хочешь показать мне, что у тебя под гимнастеркой.

Не в этом дело, сказала Эмма. Затем передумала.

А в этом, сказала она.

Что со мною не так! возопил Мертвый Отец. С тобою я себя чувствую Венским конгрессом[61]!

Ерунда, сказала Эмма, беря его за руку. Ты ничем не хуже прежнего. Или почти так же хорош, как и раньше.

Тогда пойдем со мною в постель, и я нашепчу тайн тебе на ушко. Могучих тайн.

Да, сказала Эмма, тайны, это почти лучше всего — тайны. А лучше всего, по моему мнению, — это мебель покупать. Выбирать полотенца. Нержавейку. Коврик. Растение в горшке. Подушку для спальни. Предмет искусства. Консервную открывашку.

Эмма принимается за слезотечение (всерьез).

Открывашку, сказала она, и дуршлаг.

Почему ты рыдаешь? спросил Мертвый Отец.

Я подумала о салатах, сказала она сквозь слезы. Салат за салатом. У меня салаты выходят чудесные.

Не плачь, пожалуйста.

У меня так хорошо получаются салаты, сказала она.

В этом я просто уверен.

Только импортное свежее итальянское оливковое масло первого отжима. Грибы ломтиками и органические или вневедомственные помидоры, из одного местечка, которое я знаю. И побеги, побеги того и побеги сего. Коксом, или, как некоторые его называют, снежком, присыпать сверху вместе с солью, перцем, петрушкой, домашней горчицей...

Пойдем в постель, дорогая салатоглавка. Пойдем со мною в постель.

Нет, не пойду, сказала Эмма. Прости за такие слова, но ты, ты, ты слишком стар.

Мертвый Отец рухнул наземь и принялся жевать грязь дорожную.

Не делай так, дорогой друг, сказала Эмма, пощипывая его за лопатки. Не поможет.

16

Все готовы к большим танцам?

Как можно устраивать танцы всего с двумя женщинами?

Женщинам просто придется танцевать в два раза сильнее.

Эдмунд претендует на первый танец.

Нет, он для Мертвого Отца.

Счастье Мертвого Отца.

Мертвый Отец и Джули танцуя.

Эдмунд и Эмма танцуя.

Томас исполняя на казу. Александр на флейте. Сэм на банджо.

Исполняется «Иммиграционный вальс».

Свет от костров.

Этот всадник все еще едет за нами?

Да, все еще.

Ты очень хорошо танцуешь.

Да, я и впрямь очень хорошо танцую. Ты танцуешь довольно неплохо.

Спасибо. Трудновато танцевать с такой ногой.

Нет, правда, я в том смысле, что все очень гладко, с учетом, но, если по правде, я действительно думаю, что это ужасный танец.

Почему?

Тут никого нет.

Я же тут.

Да, ты тут, но больше-то никого, никого нового.

Тебе хочется кого-нибудь нового?

Мне всегда хочется кого-нибудь нового.

Что хорошего в ком-нибудь новом?

Он нов. Новизна.

Как-то оскорбительно это для тех из нас, кто не нов. Крутись-ка.

Почему ты все время озираешься?

Ищу кого-нибудь нового.

Кто рассылал приглашения?

Кто нанимал оркестр?

Кто выставлял шампанское?

Кто развешивал гофрированную бумагу?

Кто зажигал костры?

Вот бы они сыграли что-нибудь другое.

Что ты хочешь услышать?

Что-нибудь новое.

Что угодно новое?

Что угодно новое.

Как насчет «Подмосковных вечеров»?

Это не новое.

Я знаю, но красивенько.

Не могу под нее танцевать, слишком медленно. Какая-то ты привередливая.

Какая-то я привередливая.

Что?

Я какая-то привередливая. Это мне известно. Расскажи что-нибудь новенькое.

Я не знаю ничего новенького.

Это я знаю.

Что?

Что это там за люди?