Месть. Проклятие дракона

— Они не смогли бы с пацаном спуститься здесь и доплыть до берега. Ноги запутались бы в сетке. Там под стеной ловушка. Их кто-то ждал в лодке. И этот кто-то — ее рыжий дружок охотник.

— У нее еще и дружок есть?

Касс ничего не ответил брату, только мрачно смотрел вдаль со стены, понимая, что допустил серьезную ошибку, отпустив вольного мастрима. Вероятнее всего, он готовил побег своей напарницы, и если поначалу Касс рассчитывал, что беглецы не успели далеко уйти пешком, то теперь понимал, что удирали они на лошадях, и в данный момент точно находятся на границе с Айвендриллом.

Успокаивало одно, что рядом с рыжим охотником девчонка хотя бы находилась в относительной безопасности. Первичный страх за нее — необъяснимый, непонятный — вытеснился праведной злостью и гневом, и теперь Касс откровенно недоумевал, почему решил, что с охотницей случилось что-то ужасное? Почему так отреагировал на обращенные к нему бессвязные слова матери? Он сам от себя не ожидал, что они с чудовищной точностью всколыхнут в его душе воспоминания трехлетней давности, когда к нему навстречу точно так выбежала Антэль с нелепым вопросом:

— А где Эория?

— Что значит — где? — Касс недоуменно обвел взглядом встревоженных слуг, высыпавших на крыльцо. — Я думал, она дома.

— Она поехала за тобой в Азаандар. Вы что, разминулись?

— Зачем она поехала за мной в столицу? — Касс смотрел на мать и никак не мог сообразить, что могло заставить его беременную жену броситься за ним в Азаандар, зная, что он через неделю вернется обратно? А ведь он специально уладил все дела в кратчайшие сроки, чтобы примчаться к ней раньше.

— Ребенок зашевелился, — счастливо улыбнулась Антэль, обнимая Касса. — Она так хотела быть с тобой рядом… Я пыталась ее вразумить и дождаться твоего приезда, но ты же знаешь, что бесполезно отговаривать Эорию, если она что-то вбила в свою голову.

Касс знал. Его эльфийка умела быть не только нежной и покладистой, но и настойчиво-непреклонной, а порой и упрямой, как осёл, когда дело касалось его самого. Слишком эмоциональная и чувствительная, она хотела разделить с ним радость момента, потому что всегда считала, что незабываемые моменты и делают их жизнь яркой и наполненной.

Пообещав себе, что когда догонит жену, постарается не повысить на неё голоса за её неразумный поступок, но на будущее запретит страже выпускать ее из замка, Касс бросился вдогонку за своей любимой.

Он искал ее весь вечер и всю ночь, но нашел только под утро — опрокинутую карету, перерезанных лошадей, перебитую стражу и служанок. Он решил, что ее похитили. Решил, что пытаются добраться до него…

Решил…

Потому что в окровавленном и обезображенном трупе он не сразу узнал свою нежную и красивую Эорию. Он смотрел в ее остекленевшие неживые глаза, трогал рукой искаженные болью, посиневшие губы, и все еще не верил, что это она, что белые, как снег, волосы, которые ему так нравилось пропускать сквозь пальцы, ставшие совершенно седыми, принадлежали его любимой эльфийке. Тонкие руки, что всегда так ласково и бережно гладили его лицо, в предсмертной судороге сжались в кулаки, и Касс не сразу заметил зажатой в одном из них серебряной пуговицы, а когда расцепил грязные, задеревеневшие пальцы и увидел кусок металла с гербом Райверен — все понял. Пока ее насиловали и убивали, она вырвала часть одежды со знаком, обличающим своего мучителя, оставляя ему, Кассу, подсказку — кого он должен искать.

Он не помнил, как выдернул из живота жены меч, пригвоздивший ее вместе с погибшим в утробе ребенком к земле, словно животное; не помнил, как заворачивал истерзанное тело в плащ и нес на руках, не разбирая дороги и не замечая того, что творилось вокруг. Он помнил лишь дикий, похожий на собачий, вой слуг, когда опустил ее на пол у входа в Ястребиный Коготь. Помнил мать, повисшую у него на шее, умоляющую простить и заливающую его грудь слезами. Помнил холодное спокойствие, затопившее его нутро, когда собирал войско и мчался на Райверенвель. И помнил, как захлебывался в кровавой юшке Роан, когда он слой за слоем сдирал с него лоскуты кожи и мяса, упиваясь захлестывающей его рассудок испепеляющей яростью.

И в этом накрывающем его с головой безумии, в той бесчеловечной резне и бойне, что он устроил, только беззащитный взгляд голубых глаз смог достучаться до его изорванной, потерянной и пожираемой темным зверем души.

Почему?

Спустя столько лет Касс так и не смог ответить сам себе на этот вопрос — почему невеста Роана Райверена стала единственной безвинно пострадавшей из окружения убийцы его семьи?

****