Месть зубной феи

– Скорее неортодоксальны, чем вкусны, – сказала Молли.

Мэллори отчаянно силилась заговорить, но губы её отказывались двигаться. Она сердито уставилась на резца, и тот попятился назад.

– Уродливая зверюга, эх, – проговорил он.

Резец снова повернулся к Маури и Молли.

– Документы? – потребовал он.

– Оставили дома, – ответил Маури, довесив свои слова ещё одной неискренней улыбкой.

Два резца переглянулись, и второй резец кивнул.

– Мы с коллегой единодушно согласны принять ваши объяснения невозможности предъявить документы.

Маури снова улыбнулся.

– Пошлина! – рявкнул третий резец с другого конца холла.

– Разумеется! – воскликнул первый резец. – Прошу прощения.

Он повернулся ко второму резцу, и несколько мгновений, сгрудившись, они переговаривались.

– Потребуется уплатить пошлину в один доллар, – провозгласил первый резец, поворачиваясь обратно к паре пирожников.

На этот раз переглянулись Маури и Молли.

Маури неискренне улыбнулся таможеннику и сказал самым приторным тоном:

– Я боюсь, сэр, что в настоящий момент у нас нет при себе таких денег. Однако как только мы переговорим с той незначительной мышкой, мы надеемся вступить во владение несколькими сотнями долларов, так что…

– Как она это называла? – нахмурилась, припоминая, Молли. – Кривит, вроде бы?

– Точно! – воскликнул Маури, вспомнив. – Несколько сотен долларов, если вы позволите нам их скривить?

– Кривить? – переспросил резец.

– И, – прибавила Молли, – мы можем также пообещать вам большой кусок неортодоксального праздничного пирога с мэллори!

– Вполне вероятно, вкуснейшего, – поддержал Маури. – И его тоже кривит!

– Прошу прощения, – произнёс первый резец. – Я должен переговорить со своим коллегой.

Некоторое время два резца провели, сгрудившись и переговариваясь. Мэллори видела, как возбуждённо подёргиваются их хвосты.

Затем первый резец повернулся обратно к пирожникам.

– Мы с коллегой согласны, – сообщил он, – что пошлина, которую вам надлежит уплатить, составит один доллар с разрешением кривить его и один кусок неортодоксального праздничного пирога с мэллори также с разрешением кривить его.

– Превосходно, – заулыбался Маури. – Мы полностью принимаем эти условия, да, любовь моя?

Молли тоже рассиялась в улыбке.

– Принимаем, – сказала она. – Полностью, мой сладкий.

– Забирайте свою клетку, – велел первый резец.

И как только Маури потянулся за птичьей клеткой, третий резец перескочил через свой стол и поспешил по коридору к двери в дальнем его конце. Широким приветственным жестом он стянул с головы фуражку.

– Добро пожаловать в Рталию, – провозгласил он.

19. Площадь

Совсем немного времени потребовалось Артуру, чтобы выйти на городскую площадь Рталии. В центре площади стоял молочного цвета монумент, весьма напоминавший чудовищный зуб. Артур поставил клетку на ступени, окружавшие скульптуру, и сел.

– Что теперь? – спросил он у мыши.

– Полагаю, нам следует подождать твою подругу, – сказала мышь, – а затем нам нужно отправиться в канцелярию Чаросчётной палаты и уладить это дело.

– Но где же Мэллори? – удивился Артур, оглядываясь по сторонам. – Ты думаешь, она дошла сюда? А как же Таможенные врата?

– О, она скоро будет здесь, – таинственно объявила мышь.

Наступило короткое молчание. Артур, внезапно почувствовав себя ужасно уставшим, опустил голову в ладони. Как же хорошо было присесть, посидеть и никуда не тягать тяжёлую птичью клетку. Он посмотрел сквозь пальцы на Брюса и обнаружил, что птица тоже смотрит на него, склонив голову набок. Оставалось только гадать, что Брюс думает обо всех этих странных происшествиях. К его удивлению, от мысли о том, как же, интересно, чувствует себя Брюс, Артуру и самому стало чуть легче.

Артур почувствовал, что мышь тоже смотрит на него.

– Тебе не очень ведь понравился план Мэллори поймать меня и потребовать выкуп? – спросила мышь.

– Не очень, – признался Артур. – Я подумал, что это ужасно глупо.

– Но почему ты помогал ей?

Артур вздохнул:

– С Мэллори иногда выбирать не приходится.

– Не приходится? – переспросила мышь.

– Ну-у-у, – протянул Артур, – она по большей части вроде как бык упирается в стену рогами.

– Как носорог в угол? – уточнила мышь.

– И это тоже, – согласился Артур.

Снова наступило молчание.

– И тогда, – продолжал Артур, – у Мэллори вроде выходит, что ты либо с ней, либо против неё. Третьего не дано.

– И ты с ней? – проговорила мышь.

Артур слегка улыбнулся.

– Ну, кто-то же должен, наверное. Никого другого у неё нет! – Он вздохнул.

Тогда мышь осторожно произнесла:

– Знаешь, Артур, ведь ты мог бы выпустить меня из клетки прямо сейчас, а я бы всё устроила, и ты с Брюсом вернулся бы домой. В два счёта!

И опять наступило молчание, а затем Артур посмотрел на мышь.

– Ты передумала? Ну, наверное, я мог бы, – сказал он, словно это ему только сейчас пришло в голову, – но тогда…

– Но тогда? – спросила мышь.

– Но тогда я же не могу бросить Мэллори, правда? Ведь если ты будешь на свободе, ей никак не вернуться домой, верно? Ты же до сих пор зла на неё и всё такое?

Мышь задумчиво посмотрела на Артура.

– А знаешь, я надеялась, что ты так и ответишь, – проговорила она.