Место, которое зовется домом

Джулиан, возможно, был не самым лучшим из тех, с кем стоило поговорить, но у него было одно весьма полезное свойство – раньше всех знать, что происходит или будет происходить вокруг. Какая там газета «Шиллинг Грейндж ньюз»! В Лавенхэме основным источником сплетен служил именно Джулиан.

Клара подцепила его как-то утром прямо на улице и сказала:

– Мне нужно с тобой поговорить.

Было так холодно, что каждый его выдох на глазах у нее превращался в облачко пара.

– Да я с удовольствием, – тут же откликнулся Джулиан, – но только за ланчем.

Ответ вполне в его стиле. Но Клара хорошо знала, что он любит не только хорошо угостить, но и всегда сам за все расплачивается; и потом, собеседником он был приятным.

– Значит, я зайду за тобой где-нибудь в час?

– Давай лучше в половине второго, у меня дети.

– Ну, к этому времени я уже буду голоден как волк… – И то, как Джулиан это сказал, заставило ее рассмеяться.

– Ты всегда голоден.

Он кокетливо улыбнулся.

– Как хорошо ты меня знаешь!

«Не позволяй этой трясине вновь тебя засосать!» – велела себе Клара.

Джулиан был неисправим. И, как всегда, очарователен. Он так распахнул перед ней двери паба, словно она была неповоротливым десятитонным танком, и, ясное дело, поступил так нарочно, ведь еще по дороге он заявил: «А ты выглядишь вполне здоровенькой!» – а она хорошо помнила, что на его языке это означает «здорово поправилась».

Он помнил ее любимый напиток – джин с лимоном – и отметил ее новую прическу, сказав, что «так гораздо лучше». Джулиан всегда все замечал.

– У меня просто времени не хватило… – растерянно пробормотала Клара, приглаживая волосы.

– Ничего, тебе идет. Так даже более женственно. – Он вдруг подмигнул ей. – Спорить готов, что мистеру Брейтуэйту нравится…

Клара только головой покачала. Пара свиданий, несколько писем, а Джулиану уже все известно.

– Ну, довольна ли ты свиданиями? – не унимался Джулиан.

– Ты – сплетник, – сказала она, шлепнув его по руке. С Джулианом нельзя показывать свою тонкокожесть. Лучше всего ему подыгрывать, притворяясь, что у тебя все тип-топ.

Виктор писал ей добросовестно, и с каждым письмом, похоже, его настороженность ослабевала, да и она, впрочем, чувствовала себя с ним все более раскованно. Он даже стал завершать свои послания словом «целую», однако все еще позволял себе затяжные пассажи относительно правящих классов, хоть и извинялся потом: «Клара, простите, я же понимаю, что вы пока еще не член Лейбористской партии». Может, чем лучше узнаешь человека, тем больше его любишь? – подумала она, но, увидев перед собой Джулиана, тут же решила: нет, далеко не всегда это так.

Джулиан наклонился к ней так близко, что ей представилась редкая возможность разглядеть его макушку, и оказалось, что волосы там начали редеть. Знает ли он об этом? – подумала она. Его это беспокоит? Скорее всего, нет. И еще она подумала о том, что если бы женщинам удавалось чаще видеть лысеющие макушки мужчин, то и мир, возможно, был бы организован иначе.

– Что в нем есть такого, чего нет во мне? – продолжал Джулиан, с затаенной ревностью поглядывая на Клару поверх стакана с виски.

Неужели он это серьезно? Трудно сказать. С ним никогда не поймешь.

– Передай мне, пожалуйста, меню, – сказала Клара. Самый лучший способ общения с Джулианом – это заставить его постепенно спустить напряжение и успокоиться.

– Итак… ты за него выходишь?

– За кого?

– За Виктора Брейтуэйта! – провозгласил он. – Вообще-то я думал, что следующий на очереди Айвор Дилани. Или ты планируешь создать этакий кружок бывших и настоящих? Этакий мужской гарем – всегда к вашим услугам…

– О чем ты, Джулиан? Мы с Виктором еще только начинаем узнавать друг друга.

– Уж мне-то известно, что это означает… – Он снова подмигнул ей.

«И это, возможно, означает, что ему известно куда больше, чем мне самой», – подумала Клара.

Лобстера в кафе не оказалось, и бедному Джулиану пришлось утешаться печенью и почками. Себе Клара заказала рыбу, а на десерт присмотрела пирожное с патокой. Беседа шла о детях. Обычно Джулиан был весьма негативно настроен по отношению к воспитанникам Клары, называл их «дикими зверьками», «дурной кровью», «сифилитической язвой на теле общества», а то и еще хуже, но сегодня он почему-то проявлял куда бо́льшую сдержанность. Он подтвердил, что редко видит Морин в офисе, и это было хорошо, но, как и предполагала Клара, только потому, что Морин постоянно торчит в кабинете у мистера Брауни, а это Кларе совсем не понравилось. Однако Морин так радовалась дополнительному заработку! И никогда не жадничала. Она, например, купила Питеру набор хорошей рисовальной бумаги, а Рите – несколько отдельно изданных музыкальных произведений.

И с «детской» темы они естественным образом перешли к тем вопросам, которые волновали Клару.

– Ну, давай, – предложил Джулиан, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди, – спрашивай, о чем хочешь.