Место, которое зовется домом

Но Виктор, похоже, смятения Клары не замечал и продолжал угощать ее бесконечными историями об университете, о своей книге, о факультетах и вице-канцлерах – а что, канцлера там никогда не бывает?[24] – о студентах… Виктор особенно любил тех студентов, которым пришлось воевать. Куда меньше ему нравились те, что оставались дома. И он откровенно недолюбливал тех, что считались большевиками. Ни о чем таком Клара в своем тихом Саффолке никогда даже не задумывалась. Но Виктор сказал: «Да их везде полно, Клара», и она некоторое время с удивлением изучала его профиль.

Ресторан был весь отделан мрамором. Интересно, подумала Клара, а как бы это понравилось большевикам? Мрамор, красное дерево, запах полироли… «Я люблю это место», – признался Виктор, и она солгала, сказав, что, пожалуй, его понимает.

Предполагалось, что после обеда они впервые на всю ночь останутся вдвоем. Но когда Виктор сказал: «Ты чудесно выглядишь», Клара даже не улыбнулась: она была способна думать только о тех штучках, которые были спрятаны на дне ее сумки; ей все время казалось, что они вот-вот сорвутся с места и выбегут отсюда, словно по сигналу воздушной тревоги. И всем сразу все станет ясно. Почти то же самое было бы, если б у нее на носу вдруг вскочила бородавка, которую просто невозможно не заметить. Вряд ли кто-то здесь не догадывался, чем она на всякий случай запаслась!

А уж после того, как ей довелось увидеть в таком виде Аниту, всегда до сих пор державшуюся в высшей степени достойно и даже слегка высокомерно, она была даже рада, что не забыла спрятать в сумке эти штучки. И решила, что всегда будет носить их с собой – хоть до конца жизни. Пусть служат чем-то вроде оберега, отпугивающего дьявола. Но в то же время собственная затея казалась ей какой-то неправильной. Даже грязной. Что сказала бы ее мать, если б это нашла? А отец? Не дай бог!

Виктору хотелось поговорить о скандале с арахисом. Он был разочарован действиями правительства. Кларе даже показалось, что Виктор заранее составил некий план того, о чем им следует говорить в ресторане; сама она, между прочим, тоже об этом думала, вот только арахис в ее планах большого места не занимал. Она, разумеется, знала об арахисовом скандале и была с Виктором вполне солидарна, но это как-то не монтировалось ни с теми штучками, которые были спрятаны у нее в сумочке, ни с интимным светом свечей в ресторане, и потом… все же предполагалось, что у них свидание, а не собрание борцов с большевизмом. Или представителей антиарахисового фронта. Джулиан тоже любил нести всякую чушь, но, по крайней мере, когда у них бывали «рандеву», это были настоящие «рандеву». И Айвор… ну, с Айвором им и думать было не нужно о каких-то особых темах для разговора.

Они как раз покончили с аперитивом – джин с апельсиновым соком, – когда к ним подошел какой-то мужчина в строгом костюме, поклонился и протянул Виктору руку для рукопожатия. Кларе показалось, что он удивительно подходит к этой обстановке, и от него, возможно, тоже пахнет полиролью. Он с интересом посмотрел на Клару, скользнув глазами по ее блузке.

– Кто же это такая, Виктор? – спросил он.

– Это мисс Клара Ньютон, – деликатно представил ее Виктор.

– Вы одна из наших секретарш?

– Мисс Ньютон, – ответил ему Виктор, – играет весьма важную роль в Совете Саффолка. – Он улыбнулся Кларе, и ей почудилось, что в глазах его явственно светится любовь. У нее ёкнуло сердце.

– Вы работаете в Совете? – сказал незнакомец. – Ну-ну.

Что означает это «ну-ну»? «Хорошо» или «плохо»? «Плохо», решила Клара. Однако этот тип все медлил, не уходил, а глаза его так и шарили по ее телу.

– Приятно видеть, Виктор, что ты наконец сдвинулся с места, – сказал он на прощание. – Давно пора. – Он говорил, обращаясь буквально к Клариной груди и не сводя с нее глаз. – Видите ли, у этого парня сердце настолько разбито, что я уж думал, он никогда больше не соберется с силами.

Едва он отошел от них, как Виктор прошептал:

– Не обращай на него внимания, он просто идиот. – Клара только улыбнулась в ответ. Хотя бы в этом их мнения наконец полностью совпали.

Виктор расплатился за обед, хоть Клара и пыталась слабо протестовать. Ей почему-то становилось все страшнее. «Что же будет дальше?» – в ужасе думала она. Но прежде чем у нее возникла хоть какая-то возможность сказать, что на продолжение вечера у нее нет ни настроения, ни сил, Виктор тихонько заметил, как бы самому себе: «По-моему, я несколько перестарался», и погладил ладонью свой живот – тем самым жестом, который немедленно напомнил Кларе Аниту всего каких-то часов восемь назад. Она даже вздрогнула.

– Ты не возражаешь, если мы… хм… отложим все остальное до следующего раза? – неуверенно спросил Виктор. – А сейчас я отвезу тебя домой?

Господи, даже несварение желудка может порой оказаться тайным благословением!