Метафизика Петербурга. Немецкий дух

Что же до Ливонской войны, то наши успехи времен взятия Пернова быстро подошли к концу. В целом, силы России исподволь подтачивались тяжелым экономическим кризисом. Земли центральных и западных областей лежали в запустении. В некоторых городах в течение 1570-х годов опустело до девяноста дворов на сотню. К этому нужно добавить и политический кризис – боярские заговоры, попытки возрождения княжеских усобиц и созданная в 1565 году для их подавления страшная опричнина. Нельзя забывать и о войнах, практически непрерывно ведшихся Россией с конца сороковых годов.

Международная обстановка в Восточной Европе также существенно осложнилась в 1569 году объединением Польши с Литвой. На западной границе России встало новое мощное государство – Речь Посполитая, правящие круги которой мечтали не только об удержании ливонских земель, но о походе на Москву. В войну против России вступили шведские и датские войска, с юга поджимали – и доходили до Москвы – орды крымского хана.

Метафизика Воронича

В конце семидесятых годов, польско-литовское войско под руководством едва ли не лучшего полководца своего времени – короля Стефана Батория вторглось в пределы России, и было остановлено лишь у стен Пскова героической обороной его защитников. Вот, кстати, еще одна славная страница нашей истории, по самоотверженности защитников, тяготам осады и значению подвига осажденных для исхода всей войны, вполне сопоставимая с обороной Ленинграда.

Взгляд псковичей различил у истоков похода Стефана Батория лифляндских немцев, бежавших к курляндским немцам, и уже вместе с ними пришедших за помощью в стан литовцев. Нашествие на Русь "двунадесяти языков", не исключая и "немцев цесарских", "бруцвицких" и "любечских", было осмыслено у нас в совершенно метафизических терминах.

"Спешно и радостно", как вырвавшийся "из великих пещер" "лютый великий змий", летел литовский король к Пскову. Со стороны же был виден он со своей свитой, как "темный дым", окруженный "искрами огненными". Свиту дракона литовского составляли аспиды, змеи и скорпионы. Всех их король обещался насытить, извергнув из чрева непереваренные остатки добычи, которую он намеревался захватить во Пскове.

Мы передаем этот дивный пассаж в пересказе, цитируя лишь некоторые красочные выражения, по той причине, что древнерусский текст Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков написан достаточно трудным – во всяком случае, требующим неоднократного обращения к словарю – языком. Несмотря на это, она была очень любима современниками, и дошла до нас более чем в сорока списках [130] . Повесть писалась по горячим следам событий – по всей видимости, их очевидцем. Ученые полагают, что автором был житель Пскова, некий иконописец, по имени Василий.

Цитированный фрагмент привлекает наше внимание еще в одном отношении. Он начинается с упоминания о том, что король-дракон приходит "на Вороноч город", садится на нем, слышит, что до самого Пскова осталось всего "сто поприщ", и тогда уже радуется, что вот-вот проглодит российскую твердыню: "Приближение же свое до Пскова увидевши, яко несытый ад, пропастныя свои челюсти роскидаша и оттоле града Пскова поглотити хотяше"… Примерно так же немецким фашистам после занятия Пулковских высот казалось, что падение самого Ленинграда – дело ближайшего будущего, осталось только пошире "раскидать челюсти" и "поглотити град".

Где же был расположен этот пригород Пскова, немалый, повидимому, центр, стоявший на страже подступов к нему? Думается, что внимательный читатель уже нашел ответ на этот вопрос. Конечно же, речь идет о городище Воронич, занимающем по сей день вершину холма на окраине имения Тригорское, в святых наших пушкинских местах.

Воронич в свое время процветал. Ко времени литовского нашествия в нем числилось не менее четырехсот дворов, несколько монастырей, стоял хорошо укрепленный детинец с деревянными башнями по углам. Все укрепления были срыты по приказу Стефана Батория, большинство жителей вырезали. После Ливонской войны Вороничу уже не суждено было оправиться вполне. Ну, а еще через двести лет земли над Соротью были розданы разным заслуженным людям дворянского звания.

"В частности, прадеду поэта А.П.Ганнибалу царица Елизавета пожаловала в 1742 году Михайловскую губу. Егорьевская губа, как уже упоминалось, согласно указу Екатерины II в 1762 году перешла во владение деда П.А.Осиповой – М.Д.Вындомского. Бывая в Михайловском, Пушкин с живым интересом знакомился с историческими памятниками прошлого, с событиями тех времен, о которых они напоминали. Он был в Велье, Опочке и, конечно, особенно часто бывал на городище Воронич, на Савкиной горке и с Святогорском монастыре. Как тесно связана история создания "Бориса Годунова" с этими местами, выразительно говорит фраза из первоначального названия трагедии:

...

"…Писано бысть Алексашкою Пушкиным.

В лето 7333

На городище Ворониче".