Метафизика труб

- Твои родители обрадовались бы, если бы узнали, что ты разговариваешь.

- Это им будет сюрприз. Почему мы умираем?

- Потому что так угодно Богу.

- Ты действительно так думаешь?

- Я не знаю. Я видела, как умерло много людей: мою сестру раздавил поезд, мои родители погибли во время бомбардировки в войну. Не знаю, хотел ли Бог этого.

- Ну, так почему мы умираем?

- Ты имеешь в виду твою бабушку? Это нормально - умереть, когда состарился.

- Почему?

- Когда много прожил, устаешь. Умереть для старого человека это как лечь спать. Это хорошо.

- А умереть, когда еще не состарился?

- Про это я не знаю, почему так происходит. Ты понимаешь все, что я рассказываю?

- Да.

- Значит, ты говоришь по-японски, раньше, чем научилась говорить по-французски?

- Нет. Это то же самое.

Для меня не было языков, но был один большой язык, из которого можно было выбирать японские или французские варианты, как захочется. Я еще не слышала языка, которого бы не понимала.

- Если это одно и то же, как ты объяснишь то, что я не говорю по-французски?

- Я не знаю. Расскажи мне про бомбардировки.

- Ты уверена, что хочешь это услышать?

- Да.

И она начала рассказ о кошмаре. В 1945 году ей было 7 лет. Однажды утром, бомбы посыпались дождем. В Кобе их было слышно уже не первый раз, издалека их не доставало. Но в то утро Нишио-сан почувствовала, что наступил их черед, и она не ошиблась. Она осталась лежать на татами, надеясь, что смерть застанет ее спящей. Внезапно, прямо рядом с ней раздался взрыв такой силы, что малышке сначала показалось, что ее разорвало на тысячу кусков. Сразу же вслед за этим, удивленная, что выжила, она захотела убедиться, что все ее члены все еще прикреплены к телу, но что-то ей мешало: прошло какое-то время, пока она поняла, что погребена.

Тогда она начала копать руками, надеясь, что двигается к верху, в этом она была не уверена. В какой-то момент она коснулась в земле чьей-то руки, она не знала, чья она была, она даже не знала, присоединялась ли эта рука к телу единственно в чем она была уверена, то это в том, что рука была мертва, за неимением ее обладателя.

Она ошиблась направлением и перестала копать, чтобы послушать. "Я должна двигаться в сторону шума: там жизнь". Она услышала крики и попыталась копать в этом направлении, возобновила свой труд крота.

- Как ты дышала? - спросила я.

- Я не знаю. Как-то получалось. И вообще, есть животные, которые живут под землей и дышат. Воздух поступал с трудом, но все-таки поступал. Будешь слушать дальше?

Я с энтузиазмом требовала продолжения.

В конечном счете Нишио-сан выбралась не поверхность. "Здесь жизнь" говорил ей инстинкт. Он обманул ее: там была смерть. Среди разрушенных домов валялись части человеческих тел. Девочка успела узнать голову своего отца прежде, чем одна из бесчисленных бомб разорвалась и глубоко похоронила ее под обломками.

Под крышей своего земляного савана она сначала спросила себя, не стоило ли остаться там: "Здесь я в большей безопасности и здесь меньше ужасов, чем там". Понемногу она начала задыхаться. Она стала копать на шум, ужасаясь при мысли о том, что она увидит на этот раз. Но она напрасно волновалась: ничего увидеть было нельзя, потому что едва она показалась на поверхности, как тут же оказалась на 4 метра глубже.

- Я не знаю, сколько часов это длилось. Я копала, копала и каждый раз, когда я оказывалась на поверхности, я снова была погребена новым взрывом. Я уже не знала, зачем я лезла вверх, но я лезла, потому что это было сильнее меня. Я уже знала, что мой отец был мертв, что у меня больше не было дома, но я еще не знала о судьбе моей матери и моих братьев. Когда дождь из бомб прекратился, я была поражена, что все еще жива. Расчищая землю от мусора, мы наткнулись понемногу на трупы тех, кого не доставало, моей матери и братьев. Я завидовала своей сестре, раздавленной поездом двумя годами раньше и тем самым, избежавшей этого зрелища.

Поистине у Нишио-сан были прекрасные истории для рассказа: тела там всегда оказывались разорванными на куски.

Поскольку я все более удерживала при себе свою няню, мои родители решили нанять вторую японку, чтобы помочь ей. Они дали объявление в деревне Шукугава.

У них не было трудностей с выбором: пришла всего одна женщина.

Кашима-сан сделалась второй нянькой. Она была противоположностью первой. Нишио-сан была молодой, доброй и милой; она была некрасива и происходила из бедных слоев народа. Кашима-сан было лет пятидесяти и обладала красотой столь же аристократической, как ее происхождение: ее великолепное лицо глядело на нас с презрением. Она принадлежала к той старой японской знати, которую американцы уничтожили в 1945 году. Она была принцессой в течение 30 лет, и однажды оказалась без титула и без денег.