Метафора Отца и желание аналитика. Сексуация и ее преобразование в анализе

Я вспоминаю, какое негодование со стороны собратьев, умеющих при случае, чтобы кому-то было спокойнее, скрыться под личиной наигранной доброжелательности, вызвал я однажды, сказав, что исцеление является в анализе побочным эффектом. Им почудилось в этом презрение по отношению к страдающему человеку, за которого мы ответственны, – я же, на самом деле, рассуждал с точки зрения чисто методологической[62].

Такое смещение акцента позволяет Лакану переопределить исход анализа, лишив пациента центральной роли в нем. При всей своей незаменимости пациент способен получить нечто, только если смирится с положением эффекта аналитического процесса.

Что в таком случае оказывается результатом анализа? Согласно распространенной среди аналитиков версии, результат сводится к тому, что происходит в самом анализе – гибкая формула, позволяющая обойти фрейдовский запрет делать анализ чем-то бóльшим, нежели он сам. Будучи пригодной для внутреннего пользования, она тем не менее не позволяет сказать об анализе ничего, что выходило бы за его предполагаемые пределы. Что эти последние могут быть шире, чем конечный результат анализа, аналитики признают без оговорок лишь до тех пор, пока их роль в установлении этих пределов не начнет вызывать у них сомнения.

Результат обретается не перевоспитанием, сколь угодно тонким и косвенным, но лишь переводом поступков анализанта во введенный Лаканом режим acting out’а – действия, смысл которого скрыт от самого субъекта и которое носит не производительный, а репрезентативный характер, поскольку не исполняет желание, а выражает его наличие в преобразованном анализом виде. В отличие от предшественников, убежденных, будто анализ учит субъекта распоряжаться собой, брать на себя пресловутую «ответственность» за предпринимаемые действия, Лакан отбрасывает метафизику поступка, на которой эти допущения базировались. Он показывает, что не самостоятельность выступает целью подготовки субъекта, а предоставление ему сцены для демонстрации желания, где его действия, напротив, лишаются всего, чем эта категория нагружена в метафизике поступка. Рождающийся в анализе acting out – это не действие, а, напротив, особая форма непроизвольности, которая проявляется тогда, когда симптом под воздействием сексуирования аналитического типа теряет свою изначальную прочность.

Поначалу это может показаться странным, поскольку круг лакановских аналитиков приучает видеть в acting out’е знак спонтанного желания, возникающего вместе с намерением субъекта доказать другому, что тот ошибался на его счет. Из-за этого acting out часто принимают за поведенческий сбой на почве слишком сильного требования другого, а его проявление в анализе воспринимают как свидетельство временного провала последнего.

Как правило, убежденность эта опирается на самого Лакана и его способ актуализации acting out’а, а именно ряд запоминающихся лакановских примеров, которые якобы позволяют приравнять acting out к типичным ошибкам специалиста, проявлениям слабости и неспособности распознать момент, когда поддержка с его стороны встречает сопротивление анализанта, ищущее себе обходной путь. Однако использованные примеры говорят об обратном – с пробуксовыванием анализанта в форме acting out’а рискует столкнуться сам специалист, сбитый в ходе анализа с пути и начинающий использовать его для утешения, поддержки субъекта, который обычно слишком хорошо осведомлен о фатальности своего симптома и в своей безутешности ждет от аналитика вовсе не этого.

В действительности спровоцированный acting out’ом поступок лежит в иной плоскости, где его прагматика плохо изучена, а сам acting out открывает перед специалистом широкое поле с нечеткими границами. Подобная неопределенность, впрочем, не удерживает исследователей от обобщений. Так, в одном из сетевых обсуждений лакановской терминологии acting out бесхитростно назван bad thing[63] – «вещью», свидетельствующей о слепоте аналитика к бессознательным процессам, которые он своими действиями спровоцировал. Фикция «знающего аналитика», оделяющего анализанта своим неусыпным вниманием и зорко следящего за его приверженностью анализу в том числе вне аналитического кабинета, предстает в комическом виде уже потому, что культура лакановского анализа менее всего озабочена навязчивым контролем над анализантом, на что аналитика академического фрейдистского толка буквально натаскивают.