Оттолкнувшись от берега подобием весла, которое лежало на плоту, я уже отплыла от берега на двадцать метров, когда из леса вынырнул Клайд. От неожиданности и от страха перед сырой норой, из которой я с таким трудом и только благодаря счастливому стечению обстоятельств смогла выбраться, я вздрогнула и начала грести быстрее. Парень был разъярен. Он вбежал в воду, совершенно не обращая внимания на свой рассеченный висок, из которого струился поток бордовой крови. Рыча, он буквально рвался к плоту, пока я пыталась отойти подальше от берега, на пределе работая совершенно обессиленными руками. Когда Клайд по горло вошел в воду, он смог дотянуться до края плота и ухватиться за его край, но я безжалостно врезала по голове врага жалким подобием весла, из-за чего оно дало сильную трещину, едва не расколовшись напополам. Клайд ушел под воду с головой, оставив кровавый след на поверхности, и я всерьез решила, будто прикончила его окончательно, и даже успела испугаться этого, как вдруг он вынырнул, сделав страшный, хриплый вдох. Клайд начал грести к берегу, и я с облегчением выдохнула — он был жив и он меня не достанет. У парня явно была сильная черепушка, раз она смогла выдержать сразу два нехилых удара с разрывом в пятнадцать минут. Обнимая треснувшее весло, я села в центре плота и замерла, глядя на удаляющегося Клайда. Не доплыв до берега, он встал на ноги и, повернувшись ко мне, хрипло закричал во весь голос, словно дикий зверь:
— Верни, мне, Джил! — Каждое слово отчеканил безумец. — Она принадлежит мне!
Решив, что парень с таким исключительным трепетом относится к памяти убитой им девушки, которую олицетворяет плот, я поджала губы, чтобы не прокричать ему пару сотен непристойных выражений и, тем самым, сэкономить энергию. Повернувшись спиной к сумасшедшему, я перепроверила своё треснувшее весло и решила полностью отдаться быстрому течению, которое недурно самостоятельно справлялось с передвижением плота в нужном для меня направлении. Река была без порогов, так что я могла себе это позволить.
Положив весло и скимитар перед собой, я обратила внимание на то, что плот перевязан шестью канатами, но только три из них выглядели новыми, словно недавно замененными. Решив, что Клайд хотел воспользоваться плотом и, как последний идиот, вместо того, чтобы заменить гнилые бревна на свежие, обмотал гниль новыми канатами, я еще раз сверилась с компасом, после чего позволила себе окончательно расслабиться. Хотя вывих левой ноги и был незначительным, она всё равно ныла от боли, но при этом точно меньше, чем мой многострадальный правый бок. С опаской посмотрев на страшную рану, я с облегчением для себя обнаружила, что уродские швы не разошлись, после чего выдохнула полной грудью. Под правой лопаткой, после столкновение с саблезубым котом, всё еще болело, да и левое плечо, пострадавшее от града, чувствовало себя не лучше.
Вспомнив о том, что я украла у Клайда кусок мяса, я начала шарить по сумке, а когда наткнулась на трофей, даже не стала разочаровываться в том, что он немного не дожарен. Вгрызшись зубами в мясо, нанизанное на странную, толстую кость, я едва ли не расплакалась от того, что трофея хватило всего на пять укусов, да и само мясо оказалось невкусным даже для такой голодной особы, как я. Единственное, что меня радовало — это то, что жажда до сих пор не впилась в мою глотку. Стараясь удерживать равновесие, чтобы не расшатывать и без того хлипкие бревна, я села в позе лотоса и, вытащив свою сумку из мешка-рюкзака, начала перепроверять его содержимое. Двусторонний клинок, вязаные варежки, моток лески и моток бечевки… С ужасом осознав, что я лишилась едва ли не самого ценного — крови Черного Страха, отпугивающей диких животных, и камуфляжной сетки-гамака, благодаря которой я прежде могла позволить себе высыпаться, я посмотрела на скимитар и попыталась убедить себя в том, что это всего лишь выгодный обмен, но нет… Это не было выгодным обменом. Я не умела нормально орудовать этой штукой, так что навряд ли она могла бы спасти меня от внезапно появившегося на моем пути животного, да и нормальный сон она мне не могла организовать.