Метамодерн в музыке и вокруг нее

Поток – это пространство музыки надавторской, где полностью растворяется фигура композитора: «При вступлении в поток личные особенности вступающего не имеют решающего значения, ибо кто бы ни вступал в поток, поток всегда остается одним и тем же, а потому вступление в поток требует от человека только одного, а именно навыка максимального погружения в поток и слияния с ним»[375].

Поэтому в идее и концепции конца времени композиторов самое главное – начало; причем это начало новой музыки – медитативной, потоковой, интернетной – переживается Мартыновым не как трагедия, а как праздник. Мартынов пишет в связи с композиторами новой простоты: «идеи „смерти автора“, „смерти субъекта“, „смерти авангарда“ и композиторской музыки вообще звучали для нас не погребальным перезвоном, но радостным благовестом, ибо главное ‹…› для нас заключалось не в констатации летального исхода сложившихся представлений, но в открытии новых волнующих горизонтов, новых перспектив, новых возможностей взаимоотношений человека с музыкой»[376].

Эпоха метамодерна сегодня знаменует ту эйфорию, которая проистекает из ощущения нового потока; то Начало, которое всегда подразумевалось Мартыновым под Концом времени композиторов.

Тихие песни Валентина Сильвестрова: романсовый код

В «Тихих песнях» состоялось раздрание завесы техники – в произведение хлынуло сияние любви.

Татьяна Чередниченко[377]

Неизвестные известные – так Жижек определяет те вещи, «о которых мы не знаем, что мы их знаем»[378]: из таких неизвестных известных соткана паутина Тихих песен Сильвестрова.

Тихие песни Валентина Сильвестрова (1977) – это предварительная, устремленная в будущее хрестоматия музыкального метамодерна, его Ветхий завет.

«Вокальный цикл на стихи поэтов-классиков» – гласит подзаголовок, и добавление «классиков» здесь носит не дополняющий, а программный, манифестирующий характер. Сильвестров отбирает не просто классиков – Пушкина, Есенина, Баратынского – но предельно хрестоматийные, «забронзовевшие» тексты.

Какие именно тексты выбирает Сильвестров?

Список стоит того, чтобы привести его здесь целиком – это ускользающая цепь ассоциаций, школьная тетрадь, бережно собираемый гранатовый браслет по волне моей памяти:

ПЯТЬ ПЕСЕН

1. Болящий дух врачует песнопенье… (прелюдия): Е. Баратынский

2. Были бури, непогоды…: Е. Баратынский

3. La belle dame sans merci: Дж. Китс в переводе В. Левика

4. Унылая пора! очей очарованье!..: А. Пушкин

5. Прощай, свiте, прощай, земле!: Т. Шевченко

ДЕСЯТЬ ПЕСЕН

1. Что в имени тебе моем?: А. Пушкин

2. Пью за здравие Мери: А. Пушкин

3. Зимняя дорога: А. Пушкин

4. Белеет парус одинокий: М. Лермонтов

5. Я встретил вас: Ф. Тютчев

6. Островок: П.-Б. Шелли в переводе А. Голембы

7. Несказанное, синее, нежное: С. Есенин

8. Осенняя песня: C. Есенин

9. Топи да болота: С. Есенин

10. Зимний вечер: А. Пушкин

ТРИ ПЕСНИ НА СТИХИ М. ЛЕРМОНТОВА

1. «Когда волнуется желтеющая нива»

2. «Выхожу один я на дорогу»

3. «Горные вершины»

ПЯТЬ ПЕСЕН

1. Элегия («Мне не спится, нет огня»): А. Пушкин

2. Хорал («Все отнял у меня..»): Ф. Тютчев

3. Медитация («Пора, мой друг, пора»): А. Пушкин

4. Ода («И Моцарт на воде..»): О. Мандельштам

5. Постлюдия («О милых спутниках, которые наш свет..»): В. Жуковский

Не все эти тексты одинаково известны – и это тоже важно: помещенные среди хрестоматийных Зимней дороги и Паруса стихотворения Баратынского превращаются в стихи столь же хрестоматийные; такое «алхимическое» превращение вообще часто происходит в метамодерне. Следующим шагом могло бы стать сочинение таких же стихотворений самым Сильвестровым. В едином потоке Тихих песен все тексты уравниваются – Лермонтов звучит по-есенински, а Шевченко по-пушкински: динамическое единство (всё – на ppp) и музыкально-интонационная общность превращает цикл в единую «тихую песню» без конца и без края. Для самого композитора Тихие песни на самом деле и были одной тихой песней. Он отмечает в партитуре: «Петь как бы вслушиваясь в себя. Все песни должны петься очень тихо, легким, прозрачным и светлым звуком, сдержанно по экспрессии, без психологизма, строго. Цикл желательно исполнять полностью (без перерыва) как одну песню».

Многие из выбранных стихотворений уже испытаны на прочность романсовой традицией – и кажется, для Сильвестрова это стало еще одной причиной их выбора. Пью за здравие Мери: Глинка, Даргомыжский, Кюи. Белеет парус одинокий: Варламов. Горные вершины: Варламов, А. Рубинштейн, Танеев. Зимний вечер: Чайковский, Метнер.

Эти «несказанные» имена – Варламов, Чайковский, Танеев – незримо стоят за «сказанными» – Пушкин, Есенин, Лермонтов, образуя единый романсовый код.