Метаморфозы. Новая история философии

Кутырёв в 1990 году пишет о том, что «нужно перейти к массам», то есть к эволюции. Именно в этом смысле он выступает за «эволюцию»! Или, как иными словами он поясняет свою мысль, «нужна революция, но не разрушительная, а созидательная! Революционность в том, чтобы предложить альтернативу развития!»[242] Это необходимость «ненасильственного типа революционности». Надо перейти от Ветхозаветного к Новозаветному социализму. Если этого не сделать, то мы получим социализм в том его виде, как его понимает, например, Китай с его одиозной системой социального кредита, который они, кстати, тоже называют «эволюционным социализмом». Но это всё «ветхозаветный социализм». Технократический. При нём «система» всё время оптимизируется, оптимизируется, пока не достигнет тем самым «социализма». Но это и есть «новационизм», поскольку в объекте нужно различать саморазвитие и реальное развитие (эволюцию). Анализу данного различия в том числе посвящена следующая за анализируемой здесь книга В. А. Кутырёва «Естественное и искусственное: борьба миров» (1994). Но его истоки можно увидеть как раз в социально-политическом анализе данной работы.

Научно-технический догматизм

Но ведь есть ещё и научный, теоретический и технический догматизм! В этом сегодня главная опасность. Слово можно критиковать. Цифры – нет. Но философия по определению есть «анти-догматизм», в том числе, а сегодня даже в первую очередь, научно-технический! Ведь наука и техника сегодня стали «идеологией», как это определил Ю. Хабермас. Не случайно Б. Фаррингтон в своей работе «Наука и политика в древнем мире» подробно показал, что в этом был один из главных посылов вообще возникновения философии в Древней Греции и её религиозного развития в Средние Века, было то, как остановить развитие науки[243]. Философы прошлого были гораздо дальновиднее нас! Например, Сократ начал своё мощное движение как восстание против ионийского материализма. Сегодня проблема в том, что, как показывает, например, во всех своих работах С. Фуллер, наука заняла место религии.

Более того, развитие науки, не даёт каких-либо преимуществ и в преодолении мифологичности сознания. Этот параметр неотъемлем от человека и меняется только по форме. Теологические науки, научная теология. «Учёные готовятся познать бога. Мне страшно за него» – говорил Ст. Ежи Лец. «А у меня нет слов», – добавлял В. А. Кутырёв…[244]

Причина в том, что люди «слишком привыкли иметь дело с «готовыми направлениями», с концептуально оформленными односторонностями, а [не] рассматривать тенденции самой реальности, различая среди них положительные и отрицательные, формир[уя] сознательно[е], то есть избирательно[е] отношени[е] к ним…»[245].

Утопии – это «бывшие» мифы, новые мифы разума, пришедшие на смену мифам чувственного воображения в процессе исторической рационализации человеческого духа.

В развитии общества идеалы, мифы, утопии играют двоякую роль: бывают полезными, функциональными, вдохновляют и направляют людей, а могут дезориентировать, вести к упадку или быть моделью упадка – притом одна и та же утопия на разных этапах своего существования. Важно вовремя от неё отказаться, скорректировать или сменить на другую… «Утопии выглядит гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе; как избежать их окончательного осуществления», – так говорил Н. Бердяев прежде всего о социальных утопиях[246]. Но социальные утопии обычно опираются на предположение о возможности идеально разумного устройства жизни во всей глубине, когда совершенному устройству общества соответствует упорядоченная природа и совершенный человек. Социальные утопии – ядро более глобальных, направленных на переустройство всего мыслимого мира.

Не случайно, что сегодня от идеи социализма осталась одна только «ноосфера»[247]. Основоположники учения о ноосфере, В. И. Вернадский (1863–1945) и даже П. Тейяр де Шарден (1881–1955) (последний, правда, не охотно, но логика этого требовала), связывали её как раз в первую очередь с социалистической организацией жизни людей, расширяя задачи преодоления стихийности природы до преодоления стихийности развития общества.

Ноосфера как гармония – сциентистский аналог социально-политической утопии коммунизма и прочих, более ранних мечтаний о рае. В соответствии с духом времени она опирается на науку. Утопии и надежды полезны в той мере, насколько смягчая трагические реалии, помогают жить. Когда же они становятся самодовлеющими, начинают мешать трезвому взгляду на вещи, то оказываются опаснее того, от чего спасают[248].