Метаморфозы. Новая история философии

Та бесцеремонность, с которой Беркли до этого обходился с простыми развратниками, атеистами и вольнодумцами, завела его в тупик, когда он начал переключать своё внимание с этих «дуэлей» на лечение болезней тел, как человеческих, так и социально-политических, в его родной Ирландии. «Сейрис» – это не что иное, как трактат по «социально-политической медицине» (наш термин – А.Т.). Его ранняя философия в лучшем случае могла выявлять «концептуальные болезни», но она не предлагала каких бы то ни было даже просто рамок для формулирования их причин, не говоря уже о помощи в разработке лекарств.

Итак, этот новый этап, эта «вторая концептуальная революция» началась с пересмотра в 1734 году «Трактата о принципах человеческого знания» и «Трёх разговоров между Гиласом и Филонусом». Беркли дополнил эти тексты новым понятийным словарём, чтобы обозначить признание той области реальности, которую позже назовут «психологической», и которой он раньше пренебрегал. Доминирующей темой в этих редакциях была попытка ответить на вопрос: «Слова могут обозначать и описывать идеи, но могут ли они обозначать и описывать духов?»

В течение 1730-х годов Беркли осознал необходимость таких предметов, как понятия, денежные системы, алгебраические уравнения и принципы, расположенные между «идеями» и «духами». Они не были идеями, поскольку не воспринимались, и не были духами, поскольку не были ни воспринимающими, ни создателями идей. В результате этого в «Аналитике» (The Analyst, 1734) и «Вопрошателе» (The Querist, 1735–1737) он объявил, во-первых, о кризисе репрезентации в различных областях знания и социально-политической жизни и практики, во-вторых, о необходимости критики саморефлексивных форм репрезентации, в-третьих, о необходимости преодоления «кризиса репрезентации» путём переоценки существующих систем репрезентации и, наконец, в-четвёртых, о важности алгебраических методов, прежде всего в области математики и в сфере денежного обращения. Иными словами, по иронии судьбы, в момент триумфа и предельного расширения применения, если не тотального доминирования, как геометрических, так и металлических форм «представления» в XVIII веке Беркли столкнулся с ситуацией, которая потребовала интеллектуальной и семантической революции: новые формы представления должны были заменить старые, терпящие неудачу. В этом смысле Беркли очень близок к утилитаризму и является предтечей маржинализма. Решение любой проблемы должно быть найдено в алгебраическом движении «духов», которое позволит им освободиться от заблуждения, что «фишки», которыми они играют, являются «решением» их вопроса, но, скорее это их деятельность, которая является решением.

Любопытно, что особое внимание Беркли к «психологическому» было довольно беспрецедентным для того времени. Но особенно контрастно оно воспринимается при сравнении с другим известным текстом того времени, о котором мы уже упоминали, – «Робинзоном Крузо» Даниэля Дефо, который был впервые опубликован в 1719 году. «Робинзон» оставляет ощущение эмоциональной нейтральности, обусловленной отчасти тем, что вместо того, чтобы усиливать человеческое и личное, рассказчик склонен сосредотачиваться на «вещах», то и дело возвращаясь к сугубо материальным и физическим условиям, исключая при этом, как кажется человеческие, духовные или психологические проблемы. В этом «Робинзон Крузо» является антитезой того же «Аналитика» и «Вопрошателя». Крузо постоянно указывает в форме каталога на своё имущественное состояние, предъявляя нам списки вещей, товаров, собранных им с его потерпевшего крушение корабля, меню различных блюд, описания своей внешности. Всё в точности так, как это делал Энди Уорхол или сегодняшние пользователи соцсетей.

Возможно, именно из-за внимания и склонности Крузо к бухгалтерскому учёту экономисты всегда проявляли большой интерес к роману и были склонны читать книгу как «экономическую аллегорию», в которой изображается Homo Economicus, распределяющий имеющиеся у него ресурсы для получения максимального удовлетворения в настоящем или будущем. Одним из первых, кто предложил такое прочтение, был Карл Маркс.

Внимание Крузо к физическому, к прямому материальному смыслу выживания, можно было бы считать упущением из виду того, что мы сочли бы важным в данной ситуации, и уделением чрезмерно пристального внимания тому, что кажется нам неуместным. То есть неспособностью распознать «гештальт» или, как говорит пословица, «увидеть лес за деревьями».