Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

Когда люди утверждают, что современная медицина способна на чудеса, по моему мнению, это свидетельствует о том, как мы привыкли к ее успехам. Однако мне пришлось сказать женщине, что в данном случае медицине просто нечего предложить. «Причин для беспокойства нет, – сказал я Молли успокаивающим тоном. – Вам не обязательно идти к специалисту». Я определил, какой процентили на графике роста соответствует Молли, и показал ей. «Рост человека зависит от роста его родителей, питания в детстве и возраста, в котором наступило половое созревание, – сказал я. – Если скачок роста в подростковом возрасте происходит рано, то человек перестает расти тоже рано». Повлиять на гормон роста было уже невозможно, поскольку эпифизы на длинных костях Молли начали срастаться[31].

Использование гормона роста в качестве лечебного средства для низкорослых людей позволило искусственно регулировать природные вариации роста. Выделение гормона роста из гипофиза достигает своего пика ночью, и искусственный гормон вводят под кожу пациенту за час до отхода ко сну каждый вечер. У тех, кто не испытывает в нем дефицита, результат может быть поразительным: за полгода лечения человек вырастает на два с половиной – пять сантиметров, а его нога увеличивается на один-два размера.

До 1980-х годов гормон получали из гипофизов трупов, но теперь его синтезируют в лаборатории. Несмотря на это, процесс все равно остается сложным: человеческий гормон роста является одним из наиболее дорогостоящих в медицине. На момент написания книги курс лечения стоит в три или четыре раза больше средней годовой зарплаты в Великобритании, и при этом люди с нормально функционирующим гипофизом могут вырасти в лучшем случае на два с половиной сантиметра. Однако если Холл прав и рост непосредственно связан с жизненным успехом, то даже огромная стоимость гормона оправдывает затраты (хотя с точки зрения этики здесь все неоднозначно).

Чтобы вывезти Ницше из Турина, ему дали седативные препараты и убедили в том, что в Швейцарии его хотят поздравить с приобретением нового королевского статуса. В поезде, следующем на север, он пел песни и провозглашал себя королем Италии[32].

Если бы он только обратил более пристальное внимание на своих любимых философов: Аристотель считал, что добродетель заключается в поиске баланса между крайностями, Монтень призывал не жаждать ни высокого физического роста, ни интеллектуальной исключительности. В одном из своих наиболее известных эссе под названием «Об умеренности» Монтень советует людям не сворачивать с «прекрасного и ровного пути, который указывает нам природа». Он призывает к сдержанности даже в философии и пишет строки, которые можно считать критикой высокопарных заявлений Ницше: «В конце концов [философия] делает человека порочным и диким, презирающим общие верования и законы». В другом эссе он советует остерегаться одержимости ростом: «Человек невысокого роста не менее благороден, чем гигант; ни людей, ни их жизни нельзя измерять элями».

Гендер: две жизни Тиресия

Мы должны признать андрогинность в человеке.

Томас Браун. Pseudodoxia Epidemica

Будучи студентом школы медицины в середине 1990-х годов, я проходил педиатрическую практику в викторианской больнице Эдинбурга, которая называлась «Сик Кидз» («Больные дети»). Я начал с современного отделения акушерства и гинекологии, которое располагалось в нескольких минутах ходьбы через парк. Именно там я научился принимать роды и понял, как много опасностей подстерегает младенца в первые минуты жизни. Когда меня признали достаточно компетентным, чтобы ассистировать во время родов, я перешел к следующему этапу: вместе с новорожденными я переместился в смежное неонатальное отделение.

Дети, которые к нам поступали, часто были смертельно больны и имели критический недобор веса. Но однажды к нам привезли особого пациента: абсолютно здорового четырехкилограммового младенца. Через несколько секунд после появления ребенка на свет взволнованные родители спросили, какого пола их малыш, на что акушерка ответила: «Я не знаю!» У ребенка были странные гениталии: маленький пенис и влагалище. Он (или она) был крепким и хорошо ел; метаболических нарушений, которые могли бы вызвать такую двойственность, не было. Пребывать в больнице дальше имело смысл только ради того, чтобы определить пол ребенка. Затруднения возникли даже в выборе именной ленты, которую повязывали на запястье ребенка. Обычно ленты были розовыми или голубыми, но этому младенцу досталась белая. Родители были встревожены и поражены; они разволновались еще сильнее, когда неонатолог заговорил с ними о заборах крови, сканированиях и анализах на половые гормоны.

Установлено, что у одного из 2000 младенцев наблюдается та или иная степень генитальной неоднозначности.