Метаморфозы рассердились

Через сутки после воскрешения Эллиота у Джеба сдох свежевыращенный папоротник. Он известил об этом весь дом душераздирающим воем. И, несмотря на то, что все знали, что растения у Джебедайи никогда не гибнут просто так, никто не придал этому значения. Очень зря.

Магия барахлила всё сильнее. Дом наполнился разочарованными вздохами, проклятиями и битой посудой. Ведьмы злились от бессилия и непонимания.

На третий день случился резкий провал — Ынбёль ощутила его и на себе. Это было похоже на внезапное свободное падение. Ынбёль, вцепившаяся от испуга в стену, чувствовала, что падает, не имея ни малейшего шанса на спасение. Затем всё кончилось.

А ковену становилось только хуже.

В каждой комнате, в каждом тайнике что-то ломалось, дрожало от нестабильности или дремало. Тиран мотался от ведьмы к ведьме, сердито зализывая их раны. Даже Эш не вышвыривал его из комнаты.

Ынбёль не знала, сколько времени — сколько прошло, сколько сейчас, сколько осталось. Не важно. Она сидела на бортике ванны и перебирала чердачные записи. Некоторые из них выцвели настолько, что фразы в них поменяли смысл. Ынбёль достала полупустой дневник. Пролистнула анатомические наброски, задержалась на человеческих конечностях, зарисованных в разрезе. Информация про воскрешение — как исповедь душевнобольного. Вся. Ынбёль набралась терпения, достала ручку, нашла пустую страницу и принялся криво по ней чиркать.

«…я тут такое натворила — закачаешься».

«Всем очень грустно. Пусть мучаются. Хотя Эр-Джея жалко, он будто теперь боится колдовать».

«…его тоже звали Эллиот. Очень символично. Мне нужно время, чтобы кое-что придумать, поэтому я его убила. Он реально сбегал из дома, у него в рюкзаке были документы и всякие вещи “для-тех-кто-хочет-исчезнуть”. Я не стала ничего брать, хотя mp3-плеер так и падал в руки. Закопала подальше от дома. Ну его».

Ынбёль жевала ложку для сиропа и прятала дневник на самом видном месте, когда в ванную комнату зашла Лекси. Заспанная и одноцветная, она грустно огляделась, легла перед стиральной машиной. Начала вздыхать.

— Я не сумела срастить кость, — призналась она, уныло наблюдая за тем, как в барабане плещется вода. — Решила отвлечься и сломала локоть, а нормально починить не смогла. Очень болит.

— Так иди к Джебу.

Лекси помолчала немного. Тихо сказала:

— Он тоже не смог.

Надо же. Ынбёль не спеша опустила взгляд на комок боли, улёгшийся на облаке нестиранных одеял. На её щёки капало с одежды, что сушилась под потолком.

— Мне попробовать?

— Да, — всхлипнула Лекси.

Ынбёль спрыгнула на пол и вытащила её руку на серый свет. Аж отшатнулась:

— Как ты ходишь с таким переломом?

— Не знаю. Всё плохо? Я стараюсь не смотреть.

Локоть опух до чёрного, кость была сильно сдвинута. В мышцах пряжей скопилась магия — шар перемотанных нитей грозился оторваться, как тромб, и взорвать руку. Ынбёль тоже было нехорошо, но откуда-то вернулась возрождённая жалость. Пришлось пытаться и делать вид, что всё более-менее нормально.

— Можешь не молчать.

Лекси послушно выплюнула край зажёванного одеяла и заскулила. На её зубах были кусочки листьев. Кажется, она всухомятку ела лечебные травы.

— Ну вот, — спустя полчаса — чересчур долго — протянула Ынбёль. — Я доломала, теперь только отрезать.

Лекси в ужасе завопила.

— Шучу, шучу. Поменьше ей двигай.

— А, — она тут же потрясла рукой в воздухе и поморщилась. — Болит, но не так. Спасибо.

— Зачем ты её сломала?

Спрятавшись в одеяле, переполненном пятнами и ростками, она утянула Ынбёль поближе к себе и виновато пробубнила:

— Чтобы её всё-таки не сломала мне… ты, Ынбёль.

— Могу вторую.

— Не надо, — искренне попросила Лекси. — Я уже настрадалась.

Она снова замолчала, уткнувшись в бок Ынбёль. Ненавязчиво заставила лечь рядом. В стиральной машине со стуком крутились ботинки. Обломок кактусового мыла лежал на краю и норовил свалиться. Ванная комната стала поляной. Никто не вычищал раковину от мха, в зеркале поселились колокольчики, лишайник врос в плитку, а из-под коврика пробивалась трава. Всюду дух Джеба. Почему же он не смог помочь? Варианты тасовались в голове. Не захотел? Перси бы заставил. Переборщил с кормлением леса? Он бы не отдал ему всё. Не сумел?

— Я соврала, — снова призналась пригревшаяся Лекси. — Я не хотела её ломать. Просто сделала иллюзию, чтобы ты пожалела, а локоть вдруг громко хрустнул. Я на секунду стала самой счастливой — подумала, что доросла до создания слуховых галлюцинаций. Но кость по-настоящему сдвинулась. Почему-то. Я даже поверить не могла.

Ынбёль бессильно вздохнула, остановившись на оскорбительном, но правильном варианте.

Джеб действительно просто не сумел.

— Это из-за тебя? — как-то спокойно спросила Лекси, уставившись в одну точку. Солнце в ней потихоньку угасало. — Мы так сильно тебя травмировали, что ты мстишь? Я всё понимаю и принимаю, но, пожалуйста, прекрати. Я больше не выдержу.

Ынбёль погладила её по двухцветной, порядком истрёпанной макушке.

— Скоро всё наладится, — сказала она, совершенно не зная, правда это или нет. — Отпусти меня, я хочу прогуляться.