Метаморфозы рассердились

«4 октября 1933 года. Жертвоприношение. Её звали Хульетта. На удивление милая девушка — совсем не противилась, когда я предложила ей прогуляться. Она сорвала мне гортензию, а я её убила. Моё сердце наполняется семью чудесами света:

удар

попытка выжить

смерть

ужас

чей-то вдох

скорбь предвкушение

пир.

Мне лучше и хуже одновременно».

«14 мая 1938. Лунное затмение. Он сожрал половину Руби! Дура. Она вновь решила сжечь ковры, чтобы посмотреть на реакцию коридора. Мы еле вытащили её, но так и не нашли руку. Руби заплакала и спрыгнула со второго этажа, сломав второе запястье. Дура. Дура!»

Перевернувшись на спину, Ынбёль слабо улыбнулась и разжевала ещё несколько мелких конфет — исключительно красных. Верховный однажды сказал, что давно сгинувшие ведьмы были жестокими, на редкость лютыми девушками с неумолимой тягой к мощности древних. Они не прощали ошибок. Тренировались на мёртвых, на живых. Свой разлад, своя межличностная борьба. Культу Криса повезло найти Лекси — цветочную связку, которая не врезалась до крови и вывихов, а дружелюбно соединяла. Культу Эйприл повезло найти Руби, но они её чуть не упустили. Поучительно.

Девушки зарисовывали духов, увиденных через огонь или периферическое зрение. Те были либо чудовищно лохматые, либо с копытцами. И у всех много глаз — некоторые наверняка лишние, выращенные для ингредиентов. На чердаке часто мелькали колдовские вещи: куколки вуду, свечи-скрутки, мешочки кубических рун, ларец с письмами, магические магниты. Эш называл это барахлом, а потом долго и мучительно страдал от мигреней.

Внизу, под люком, кто-то тяжело прошёлся.

Некто кружил под чердаком — то ли ведьма, то ли существо из неизвестной материи. Оно начало осторожно, едва слышно колотить в потолок. Ынбёль лениво перевернулась на живот и стала читать дальше, не обращая внимания на постукивание.

— …Ынбёль?

Грациозно подавившись испугом, Ынбёль поднялась с пледа. Распинала башенки книг, чтобы сдвинуть их с люка, и смущëнно принялась ждать. Без украшений она чувствовала себя не очень-то защищëнной и вечно мяла выпирающие кости.

— Сломаешь, — спокойно заметил Крис. — Рёбра хрупкие.

— Отдам кому-нибудь, — она снова рухнула в скопление ритуальных предметов и протëрла глаза. — Джебу, например.

— Как кость — собаке? Не паникуй, — он опустился напротив, упиваясь вспыхнувшим волнением, — я ему не скажу, иначе он действительно за твоими рëбрами придёт. Он может. Я не шучу. Почему в одиночку в такой пыли сидишь?

— Думала, что усну, — Ынбёль поворошила талисманы в коробке, зацепилась за сухую сладкую траву, которую стоило бы поджечь. — Эр-Джей не вылезает из комнаты и ноет над учебниками по физике, которые даже прочитать не может толком, а Лекси приносит ему сахар и пытается начитывать вслух. Я задолбалась собирать фантики и нитки от конфетных бус, на них уже вещи сушить можно.

Откровенничать с Верховным было необычно — тем более тот почти незаметно, но всё же напрягся, когда речь зашла о Эр-Джейе.

— Что? — спросила Ынбёль.

— Что? — непонимающе отбил Крис.

— Эр-Джей не то чтобы ноет, — протянула Ынбёль, совершенно не зная, зачем это делает. Она ведь буквально сбежала от воплей и притаилась на чердаке от оскорблений в сторону точных наук. — Ему бы немного контроля. И тебя. В смысле… ну…

— Заткнись, — попросил Крис. — Эр-Джей рассказал тебе про мой дар, да? Про то, зачем они приходят ко мне.

Ынбёль нервно кивнула. Эр-Джей наверно и сам не понимал, каким страшным откровением делится. Страшным — и чужим.

Верховный очень-очень устало вздохнул. Сказал серьёзно:

— Как ведьма ты нервируешь меня больше всего.

— Почему?

— Потому что перебиваешь. Не слушаешь — только усердно делаешь вид. Отстаëшь, — он явно метался между тем, чтобы уничтожить честь Ынбёль и чтобы не уничтожить себя самого. — И совсем не помогаешь. Я перечитал едва ли не всё, что есть здесь и в библиотеках. В записках, которые ведьмы прятали в кулоны, в конверты и под ковры. Столько знаний. И я знаю: твой дух — причина большинства трагедий.

Вот оно что. Ынбёль, размазанную по чердаку, вновь собрало — даже цепочки, браслеты и другие сковывающие украшения не понадобились. Крис уловил озарение. Помрачнел, отвернулся, так же вымотанно продолжил:

— То, что делает Лекси, очень мне помогает.

— Ты про магию?

— Я про неё. То, как она всех держит. Знаешь, Эш так на неё поначалу за это огрызался. Вообще ей не верил. Всё ждал подвоха. Если бы он со мной так разговаривал, я бы его сам убил. А Лекси выдержала. И приручила его. Как Перси. Как вообще всех в этом ковене. Не думаю, что я бы так смог. — Крис помолчал. — Ты думаешь, у меня на тебя зуб или типа того. Но, как бы там ни было, ты все ещë ведьма ковена. Моего ковена, — он так аккуратно и безмятежно надавил на слово «моего», что уважение возросло мгновенно. — И я знаю, что ты принесëшь ему беду, если я буду с тобой мягок.

— Я верна ковену, — робко произнесла Ынбёль.

Почему-то казалось, что, как ни скажи, Крис всё равно не поверит. А если не поверит — то и ни к чему давить эмоции.