Метаморфозы рассердились

— Ой, — сбито протянула Ынбёль, — вы все уже тут.

Лекси сидела на солнечной траве и грела в руках пачку сока, Джеб копался в машине, а Крис глядел на раскрасневшегося Эр-Джея. Недовольно. Почти убийственно. Он потëр глаза и рухнул за руль.

— Залезайте.

Помахав дому, в окнах которого шевелились глаза, ведьмы расселись по салону. С появлением Ынбёль места перестало хватать. Лекси не без радости валялась на коленках Перси, а остальные с взаимными оскорблениями и пинками отвоëвывали куски сидения. Эр-Джей предлагал расколотить крышу. Эш натягивал бадлон до шеи и ногтей, чтобы никто клейкий к нему не прикоснулся. Ынбёль то уютно спала на чьей-то макушке, то размышляла о поездке в тесноте.

Экскурсия в другой город, из-за которой ковен нацепил на себя огромные кофты (чтобы хранить талисманы или укрывать котят), оказалась охотой.

Хотелось прятаться и скитаться. Плакать, может. Скидывать ответственность на других. В придачу отдать руки, которыми придётся воткнуть кинжал, поделиться глазами, что увидят боль, и поджечь совесть.

Но часть мрачной философии ведьм металась между жизнью и смертью. Бóльшая часть. Кровь и колдовство слагали истории.

Убивать снова не хотелось. Жить и творить магию — хотелось очень. Выбор был очевиден.

Поэтому Ынбёль старалась думать об Эллиоте и ни о чëм другом. Верховный не разрешил писать ему до возвращения. Ынбёль едва упросила оставить телефон, чтобы перечитывать старые сообщения.

— Надо было взять Тирана с нами. Он слишком живой для нашего дома, — вздыхала Ынбёль всю дорогу.

— В нашем доме есть живые, — напомнила Лекси. — Мы просто давно их не видели.

— И Вёльва присмотрит, чтобы никто его не сожрал, — приободрил Джеб. — Они же одного вида. Ну, типа.

— Скоро приедем? — вечно перебивал Эр-Джей, не успокаиваясь.

— Нет.

— Нескоро?

— Нет.

— А когда?

Перси отодвинул Лекси и дотянулся своей неприлично длинной рукой до магнитолы. Эр-Джей принял вызов и стал кричать через музыку. Эш был почти мёртвым, когда они всё-таки приехали.

— До следующего места жертвоприношения я доеду на такси, — сказал он, покачиваясь от тошноты.

Джебедайя снял квартиру недалеко от центра: в месте настолько же неприметном, сколько и примечательном. Ведьмы были мастерами в том, чтобы отводить чужие взгляды. Впрочем, внимания на них особо никто и не обращал: в городе проходил какой-то фестиваль, поэтому приезжей молодёжи было много.

Комнат со спальными местами было всего три. Крис молчаливо отжал себе одну, предложив остальным разделиться как угодно. Ынбёль соврала бы, сказав, что не испытала зависти. Она вообще чувствовала её слишком часто в последнее время. Она завидовала свободной любви Перси и Лекси. Их развитым силам. Хладнокровию всех ведьм. Власти Криса. И, что было хуже, она всё больше этого чувства боялась. Словно бы оно было вовсе не её, потому как сама она никогда не была завистливой. Она всю жизнь была окружена детьми, которым суждено умереть в автокатастрофах, от рака или несчастного случая, от старости. Всем позже, чем ей. Всем чуть менее страшно, чем ей. Но она не завидовала — только сторонилась, чтобы было не так больно. А теперь ревность к чужим способностям едва не душила. И ревность в ней не просто жида — она росла, развивалась, превращаясь в какое-то очень мрачное, очень чужое чувство. Мама бы велела молиться, и Ынбёль, если честно, сама иногда подумывала, что стоит.

Лекси накрыла её костяшки тёплой ладонью.

— Мы тебя забираем в комнату, — провозгласила она и добавила шёпотом: — У меня с собой конфеты. Только надо дождаться утра или ночи, пока ведьмы заснут. Иначе сбегутся на запах.

Ынбёль улыбнулась. Лекси светилась как и всегда… Или сегодня чуть ярче?

Ынбёль запоздало поняла, что светло так не только из-за Лекси, но и из-за освещения. Кто-то включил в квартире свет.

Она перевела недоумённый взгляд на Джеба.

— Тут никого, кроме нас. Нечего бояться.

— Неуютно без них, — голосом, будто сам себе не верит, ответил Перси. Потустороннее теперь равносильно обычному.

— Зато никто не украдëт мои чипсы, — приободрился Эр-Джей.

— Я бы так не надеялась, — кашлянула Ынбёль. Эр-Джея увели прежде, чем он успел навредить.

Из дальней комнаты послышались нравоучения: Эш и Джебедайя, привыкшие функционировать в своём собственном микроклимате, объясняли Эр-Джею правила поведения. Судя по тихому ответному вою, тому не нравилось. Привыкший к стеклянным зарослям, тарелкам на подушках и дракам, он явно будет убиваться уже в первые часы.

У Лекси с Перси правил было мало. Они не сговариваясь кинули свои сумки на двойную кровать. Ынбёль досталось раздвижное кресло, но, даже если бы её спросили, она бы ни с кем из них не легла. Шанс умереть от огня Перси был слишком большой в обоих вариантах.

Перси не выносил храпа, Лекси попросила не скрипеть зубами.

— И не воруй мои конфеты. Я тоже могу быть грозной, — заявила она. — Нельзя трогать, пока не разрешу.

Ынбёль помнила ощущение падения в никуда, но всё равно спросила:

— А то что?

Глаза Лекси блеснули по-доброму, но как-то слишком азартно. Перси сделал шаг назад и быстро взмахнул рукой перед собой. Выставил щит.