Меткая стрела

Давно птицы птенцов высидели. А сова даже не думает семьей обзаводиться – клюет носом, греется, дремлет.

Прошло лето. Сова нежится.

Прошла осень. Сова не беспокоится.

Выпал снег. Ударил мороз. Сова проснулась.

Увидела, что вся земля белая, испугалась: ослепил ее снег. Спрыгнула она с насиженной ветки, полетела. А разглядеть ничего не может. О первое же дерево лоб расшибла.

– Ду-ду-ду, как прожить? – Расплакалась сова.

– Очень плохо быть такой разгильдяйкой! – ответило ей лесное эхо.

А белка посочувствовала:

– Ищи себе дупло, пока не замерзла!

Но где там сове, такой неуклюжей, найти пристанище в холодном лесу?

Так до сих пор всю зиму сова по ночам шатается, громко стонет и плачется всем и каждому:

– Ду-ду-ду, как прожить? Хо-о-олодно!.. А кто, кроме нее самой, в этом виноват?

Перевод А. Преловского.

ЗМЕЯ И МУРАВЬИ

Однажды муравей упал в воду и стал тонуть. Услышав крики о помощи, утка подплыла к нему и вытащила на берег.

С тех пор прошло много дней.

Утка свила гнездо, снесла яйца и села высиживать птенцов.

А в это время жадная и прожорливая змея стала ее преследовать. Утка и так и сяк, а отойти от гнезда боится. Змея ее то в камыши загонит, то на берег – едва утке удается увернуться от ее хищной пасти. Наконец, утка устала, села на воду. А змея поднырнула и схватила ее за лапу.

Утка в испуге поднялась в воздух. Но змея была очень тяжелой даже для взрослой утки. Лететь утка не смогла и упала на берег.

Тут бы ей и вовсе несдобровать, но увидел это муравей. Побежал он в муравейник и привел на помощь утке целую тысячу своих товарищей.

Набросились на змею смелые муравьи, она и выпустила утку. А сама завертелась и зашипела:

– Отпустите меня, муравьи, я ведь вам не мешаю.

– Скажите, какая добрая! А утка тебе мешала?..

Тут змее и смерть пришла.

И поделом: не нападай на добрых и безобидных – тебе же и хуже будет.

Перевод А. Преловского.

СЕМЬДЕСЯТ НЕБЫЛИЦ

Рассказывают старики, будто в давно минувшие, давно забытые времена жил один хан. Не было кругом такого злого хана, как он. Злость его была так велика, что ничто его не занимало: ни пиры веселые, ни танцы, ни охота, ни государственные дела – все ему надоело, все наскучило. Никого он не хотел видеть, и слуги давно уж забыли, когда хан последний раз смеялся. Так и сидел хан угрюмый и одинокий, сидел и чах от злости. И вдруг пришла хану в голову мысль позабавиться. Разослал он по улусам такой указ:

«Кто без запинки расскажет хану семьдесят небылиц, без крупицы правды, тот получит вьюк золота, который сможет поднять лишь верблюд. А если кто, на свою беду, запнется или расскажет хотя бы один правдивый случай, он будет закопан живым в землю».

Стали приходить к хану самые знаменитые выдумщики и мастера по вранью. Но никто из них не смог угодить злому хану: нет-нет, да и сорвется с языка правда даже у тех, кто всю жизнь свою только и делал, что врал. И много тут погибло людей; вскоре уж и не стало охотников рассказывать небылицы.

Жил в одном улусе паренек, и никому он ни разу не соврал, но ловок был, как семь чертей, умен, как сто ханских мудрецов. Был паренек беден и бос, рубашка на нем рваная, штаны дырявые да заплатанные. Надумал паренек попробовать: сумеет ли он сочинить семьдесят небылиц? Отправился к хану. Пришел, стучится. Залаяли псы во дворе, заскрипели ворота.

– Что тебе надо? – спрашивают его.

Объявил паренек, зачем он явился, а сам стоит себе преспокойненько.

– Убирайся отсюда, пока голова на плечах! – крикнул стражник.

– Я пришел за своим вьюком золота, который сможет поднять лишь верблюд, – спокойно отвечает паренек.

Удивился стражник и пропустил смелого оборванца к хану.

На больших подушках восьмицветных лежал сердитый хан. По обе стороны от дверей стояли и тряслись от страха нойоны. Слуги бегали на цыпочках, на золотом подносе ставили перед ханом всякие кушанья, в серебряной посуде носили разные напитки. Ни к чему не притрагивался хан, все ему надоело. Стоят нойоны еле живые: «Быть в этот день беде, – думают они, – хан от злости даже есть перестал».

Увидел хан паренька-оборванца.

– Что тебе нужно? – крикнул он и затрясся от ярости.

Паренек поклонился и спокойно ответил:

– Всемогущий хан, я пришел по твоему приказу – рассказать тебе семьдесят небылиц.

– Что-о?! – заревел хан. Налились у него кровью от злости, округлились глаза. Берет он свой десятигранный жезл с алмазным набалдашником: – Земной поганый червь, ты хочешь, чтоб и тебя сейчас же закопали в землю?

– Всемогущий хан, – еще спокойнее отвечает паренек, – мудрые говорят: не убивают животное, не выпустив из него кровь, не казнят человека, не выслушав его. Послушай сначала мои семьдесят небылиц.

Прикусил хан язык, помолчал с минуту, кое-как совладал со своей злостью и говорит:

– Я слушаю, собака, начинай!

Даже не посадил хан паренька, а тот скрестил на груди руки и начал: