Метро

Харитонов спустился еще на один этаж и снова обнаружил ту же квартиру и тот же смех. Тут его осенила догадка, которая, невзирая на свою очевидность, ужаснула его. Он глянул между лестничных пролетов и увидел уходящие в бесконечность этажи. Такая же бесконечность обнаружилась и наверху. В убежище он наблюдал вещи и более впечатляющие – почему же увиденное сейчас так напугало его? Неужели дело в этом скрипучем хохоте, слаженным хором, раздающемся из тысяч одинаковых глоток? Харитонов стал медленно спускаться, глядя в густую тьму за верхними подъездными окнами и понял в чем дело – не только его тело стало двенадцатилетним. Его мозг тоже стал двенадцатилетним. И его сознание и чувства и детский страх и наивная вера в счастливый исход. Тогда он еще во что-то подобное верил.

На следующей площадке Харитонов подергал «соседние» двери, позвонил, услышал даже приглушенные трели и наконец, набросился с кулаками на одну из них – обитую дерматином дверь напротив, за которой жила порядочная семья. В которую он точно также стучал когда-то и не один раз. Как и тогда, на его стук двери ответили молчанием.

Пьяный скрипучий смех из распахнутой двери стал еще яростнее. Что с ней такое? Она же никогда так не смеялась. Эта старуха словно сошла с ума. И почему старуха? Она ведь была не такой уж старой.

Прижимая к груди уснувшего щенка, Харитонов зашел в «свою» квартиру.

– Вернулся? – Встретил его скрипучий голос из кресла, смешиваясь с кашлем. – Значит, не все мозги отбили.

– Ты что-то много болтаешь для покойницы, – бросил Харитонов и услышал в ответ новую порцию оглушительного прокуренного смеха.

– На себя посмотри!

– Получишь у меня!

Харитонов помнил, что после его смерти они всегда общались именно так.

Голос зашелся в хохоте.

– Получишь-получишь! Вот он скоро придет, и узнаем, кто получит! Он нашел, что ты прячешь. – Хохотало чудовище.

Услышанное отчего-то разозлило Харитонова, который, удостоверившись в неизменном равнодушии мира к нему, на секунду по детской привычке попытался найти защиту там, где ищет его любой ребенок.

Он бросился к креслу, в нос ударил сильный запах жженого пластика. Глаза тут же заслезились. Вместо старухи на кресле лежала горящая пластмассовая кукла. Голова ее уже почернела, желтое пламя поедало туловище, поднимая ядовитый дым. Харитонов со страхом смотрел на нее. Хохот зазвучал из телевизора. Он развернулся, но увидел только диагональные полосы на экране.

Прозвучавшие слова «он нашел, что ты прячешь» отозвались в нем, обернувшись ужасной догадкой, упущенной, когда ему было «настоящих» двенадцать лет. А вдруг, в тот день он действительно нашел, что он прятал под комодом?

Харитонов сорвался с места и побежал в соседнюю комнату. Из распахнутой двери со стороны лестницы, где-то далеко внизу раздался мощный рев. Такой рев может издать существо размером не меньше кита, но Харитонову показалось, что он услышал в нем знакомые нотки.

Ворвавшись в комнату, Харитонов положил щенка на кровать и опрокинул тумбу. Там где должна была быть спрятана вещь, была только полоска изоленты. Значит, правда! Это сильно напугало его. Ведь он не заглядывал под тумбу с тех пор, как узнал, что его враг заживо сварился в кипятке, но получается, она была права – он нашел ее! Нашел именно в тот день. Наверное, когда он был в школе. А это означало, что только чудо спасло его тогда.

Харитонов остановил свой взгляд на щенке, голова у него была как-то неестественно повернута, как у птицы.

– Эй, – Харитонов присел, осторожно погладил щенка, слегка потряс. Щенок не реагировал. Харитонов взял его на руки и понял, что щенок был мертв – голова его свесилась вместе с лапами. Из тельца уходило тепло. Харитонов заметил полоску на шее. Все еще держа в руках щенка, он подошел к окну, отдернул штору и увидел собственное отражение. Мертвец с мертвой собакой в руках. Обвисшая не по размеру футболка с дугообразной надписью ANATNOM. За окном в темноте спешно поднимались пузырьки. Оттуда шел странный жар. Вглядевшись в свое отражение, Харитонов увидел бледное лицо давно знакомого крупного подростка с заплывшим от удара глазом. Протянув руку, он коснулся стекла и отпрянул, стекло было горячим как кастрюля с кипящей водой, и тут уже он понял, что за окном не воздух, а кипящая вода. Хлипкая старая форточка дребезжала под ее бурлящим натиском. Вода пузырилась в щелях и тонкой струйкой стекала по крашеным петлям и разбухшим рамам. Скоро все лопнет.

Приглядевшись, он увидел в темной воде столбы пузырей. Свет из окна тупым клином вторгался в черный океан кипящей воды за окном.

В соседней комнате заскрипел знакомый смех. Харитонов бросился туда, но в комнате никого не оказалось. Горящая кукла тоже исчезла. Даже прожженного пятна на кресле не осталось. В комнате стало темнее и заметно жарче. Белый экран телевизора сменился серым снегом. На нем появился дергающийся от помех мужик в очках и свитере. Сканирующие горизонтальные полосы искажали его, но выглядел он располагающе.

Казалось, он уже давно что-то говорил, обращаясь прямо к Харитонову, но тот услышал его только сейчас.