Меж двух огней

Подозрительное поведение, особенно на фоне того, что о ковенах осколкам должен был сообщить предатель.

Услышанное потрясло рыцаря. Он опустил шаэ’рун, чему я безмерно обрадовался, и потёр переносицу, точно отгонял головную боль. Дерек за ним уже почти пришёл в себя. Его раны больше не укутывало белесоватое свечение, и стоял он значительно твёрже, чем до этого. Во взгляде юноши боролись читался страх, как у загнанного зверя.

— Получается, Вероника знала о ковенах до того, как тебе рассказал Ялк. С какой стати ему делиться этим секретом с ней?.. — пробормотал он и повысил голос, — Я налаживал связи между ковенами и Владыкой, передавал приказы и следил за тем, чтобы в сети не появилось слабых звеньев. А вот для чего посвящать Веронику в эту тайну? Бессмыслица.

— Может быть, Ал задумывал создать ковен для Аглора? Они ведь только у реманов…

— С чего ты взял? — усмехнулся Владминар, — Крайне нелепая система выходит, не считаешь? Чёрным ковеном Аглора занимался лично господин Аладиларий — осторожно и постепенно завоёвывал доверие важных дворян и готовился сплести из них сеть приспешников. Крайне деликатная работа — склонить к тьме тех, чьи предки лишились из-за неё земель, положения и даже жизней. Ничего удивительного, что он не упомянул об этом Веронике. Сейчас, впрочем, это дело прошлое: свет, будь он неладен, торжествует, те, кто склонялся принять предложение Владыки, наверняка выступают в первых рядах зарождающейся армии. Вопрос в другом: для чего ей знать про северные ковены?

— На что они надеются? — подал голос Дерек, — Владыка сотрёт в порошок их войска, сколько бы магов они ни тащили с собой. Бессмысленно выступать против Его мощи!

В его интонациях прогорклым маслом на воде плавало сомнение. Я заметил, как он бросает украдкой взгляды на Пандору; в них сменялись испуг, и отвращение, и что-то ещё. Юноша отводил голову, но, будто поневоле, она вновь поворачивалась к вампирше.

От пустых гаданий череп будто забился прелой соломой. Все эти знания ведь, в сущности, не несли никакой пользы теперь, когда роковой механизм пришёл в движение. Жить проклятым рыцарям или умереть — не моя забота. Я выплачу долг и исчезну, скроюсь от света и тьмы, забьюсь в дальний угол и при первой же возможности уплыву из этого богами забытого островка, готового взорваться от амбиций множества людей, которым чересчур тесно на этом крохотном кусочке земли.

— Так где держат Веронику?

— В охвостье Туманной гряды, у её подножия, стоит Шуданский монастырь. Южнее Эстидака, — пояснила Пандора, уловив моё недоумение.

В груди родился хриплый, безрадостный смех. Так долго стремиться на север — и ради чего? Чтобы предупредить того, кто в предупреждениях не нуждался; чтобы удалиться от цели, к которой стремился. Плечи мои поникли.

— Вы последуете за мной и Такуми, — сказала Пандора тоном, который не допускал и тени колебаний.

— Не раньше, чем подставлю шею твоим клыкам, — резко бросил Владминар. Лучи бледного солнца будто умирали, коснувшись шаэ’руна, втягивались без остатка в чёрную сталь, в изгибе которой читалась угроза. Недобрым огнём мерцали руны.

— Если бы она захотела, мы бы уже кормили собой вороньё. По крайней мере, она привела к нам Такуми, избежав ловушек, расставленных святошами, да и в бою показала, что не боится встать против них.

— Только не говори, что засмотрелся на неё, — сказал рыцарь, и на его скулах заходили желваки, — Не говори, что забыл всё, чему я учил тебя. Не поддавайся её чарам.

— Засмотрелся? — повторил Дерек и сплюнул. Уставился на меч в своих руках так, словно впервые увидел, и вытянул из поясного кошеля тряпочку. Ткань заскользила по лезвию, убирая с него кровь, — Если пойдём напрямик, то, может, и опередим реманов. Может, проскочим мимо основных сил аглорцев, которые они поведут, чтобы присоединиться к осколкам — или напасть в ответ на вторжение. Но ты и правда считаешь, будто у нас есть шанс после того, что случилось сегодня? Мы для церковников — ярко горящий маяк, и на смену дохлым угольчатым придут новые. Любой сообразит, что наш путь лежит к Мадилу. Даже если не помогать Такуми и П… — он запнулся, — и ей, то какую пользу мы принесём, бесславно умерев на этом проклятом большаке? В конце концов, ниже есть центральный тракт, ничем не хуже северного. Обойдём ловушку и двинемся к берегу.

Ладонь Владминара легла на фибулу плаща. Лоб рыцаря испещрили глубокие морщины, словно треснула скала, из которой выточили его лицо.

— Этого ли хотел Владыка, закладывая фундамент орден Его рыцарей? — тихо сказал я, создавая впечатление, что говорил больше для себя, чем для остальных, — Хотел ли Он увидеть, как рыцари колеблются, вместо того чтобы прийти на выручку товарищу? Хотел ли Он знать, что сражающиеся во имя Его побегут, едва почуяв опасность? Чего стоит их верность, если они оставляют соратников на растерзание врагу?