Меж двух огней

Иногда эта сцена приходила в кошмарах. Я просыпался, весь в поту, с открытым в беззвучном крике ртом и долго лежал без движения, прожигая бесценные минуты отдыха. Чем был этот огонёк? Досадой на своё бессилие, жаждой обрести власть над своей судьбой, горечью от того, что подвёл Веронику? А может, отчаянием или бесстрашием человека, которому нечего больше терять?

Когда мы встали лагерем неподалёку от предгорья, в солнечном плетении поселилось знакомое томление. Пробудился невидимый поводок, что связывал меня и девушку магией крови. Это радовало; значит, она жива. Нет-нет, я и мысли не допускал, что её убили, но порой в душу прокрадывались полуоформленные сомнения, которые подтачивали волю и побуждали сдаться.

Теперь это не имело значения. С наступлением темноты наша группа проберётся в монастырь. Правда, Пандора пока отмалчивалась, ни словом не давая понять, какой трюк она припасла. Миновать главные ворота, которые наверняка под строгой охраной? Звучало безумно. Да и забраться на стены с обрыва не вышло бы и у заправского акробата. Рядом с воротами же не росло ни единого кустика, не говоря уж о деревьях. Монастырь мало напоминал место, где жили преисполненные благости старцы; он производил впечатление крепости, готовой к любой осаде.

Я перевёл взгляд с угрюмых стен на планы, вычерченные на снегу. Большая часть монастыря скрывалась в горе, к тому же он был многоярусным. Ходы переплетались столь запутанно, что казалось, будто они — не творение человеческих рук, а выкопаны обезумевшим гигантским кротом.

— Треклятая херовина, — плюнул Дерек и почесал затылок, — Какому безумцу пришла в голову мысль поселиться в этой дыре?

— В Шуданском монастыре живут монахи, которые приносят обет переписать все святые тексты Векхцвайнского цикла на яблочные косточки, — ответила Пандора, хотя, на мой взгляд, вопрос подразумевался как риторический, — Также тут обучают писарей и летописцев.

— Уж больно мрачно для писарей, — заметил я, — Неужели не нашли места получше?

— Зачем? Прекрасная площадка для обучения Благих Трилистников, а писарям придётся потерпеть. Они ведь для прикрытия, — сказала Пандора. Она не прекращала посматривать по сторонам. Её по-прежнему терзало неуловимое чувство чужого присутствия.

Лицо Владминара вытянулось.

— Погоди, ты хочешь сказать, что вот там, — он махнул в сторону горы, — одна из баз угольчатых? И мы идём прямиком в их логово? Проклятье, женщина, ты с ума сошла?! Почему бы тебе не сообщить нам ещё позже, например, когда мы случайно ворвёмся к ним в келью посреди тренировки?

— Вы бы не пошли с нами, если бы она сказала, — заметил я, — верно ведь?

— Парень, не выгораживай её…

— Но ведь не пошли бы.

Владминар закусил губу и подумал мгновение.

— Пожалуй, что нет. Да и сейчас… нет, я не для того наблюдал за тем, как ты машешь клинком, словно мельница лопастями, чтобы позволить тебе погибнуть, в одиночку пытаясь вытащить шаэ’рун и Веронику.

Я отметил его приоритеты, но ничего не сказал вслух. Рыцарь не делал секрета из того, что не слишком-то высокого мнения о Веронике; хорошо ещё, что его предвзятое отношение не перекинулось на меня.

— В монастыре не останется Трилистников. Только послушники да дряхлые старики, — утешила нас Пандора и, наткнувшись на непонимающие взгляды, объяснила:

— Они направятся поддержать Меридия в его борьбе против… Владыки. И реманов, если Аглор не договорится с ними. Церковь поддерживает принца, а значит, даёт ему инструменты для осуществления его — и её — воли. Меридий возглавляет «орлов» и, если ему удастся нисвергнуть Владыку, переманит к себе колеблющихся, как и значительную долю «лис». Воинские достижения делают человека надёжным в глазах многих. Но даже если Меридию удастся расправиться с тьмой, он всё ещё будет вторым в очереди на престол — в стране, которую топчут вражеские солдаты. А у них желания уходить будет немного, разумеется. Едва ли западный осколок мечтает подарить Аглору побережье со Старой Литецией, чтобы получить конкурента в морской торговле. А уж восточный точно не пожелает, чтоб кровный враг усилился за счёт Аглора. Так что, вероятнее всего, если Селеста не уступит, грядёт война за престолонаследие, которая перерастёт в войну за выживание. В таких условиях Трилистники не станут отсиживаться в горах.

— И когда же угольчатые уйдут? — проговорил Владминар, поглядев на истоптанный снег — в последний миг удержался от плевка.

— Думаю, уже ушли, — осторожно предположил я и покосился на Пандору. Она ничем не подтвердила догадку, да и как могла? Для неё она не имела смысла. Легче выяснить у рыбы, что она думает о розе ветров.

— Допустим, это правда, — Вид у Владминара был такой, будто рыцарь проглотил целиком лимон, но отступать он не намеревался, — Но как мы намерены попасть внутрь? Надеюсь, не придётся залезать в ящики с припасами или, тем более, кувшины, чтобы нас провезли. Для подобных трюков я староват.