Когда солнце стало клониться к земле, мы выбрались из леса и направились к деревне. Капюшоны скрывали лица, Владминар придерживал плащ, чтобы ненароком не показать любопытным крестьянам шаэ’рун. Наша компания привлекла неизбежное внимание, и от него по спине бежали мурашки; тут, как и везде, не спешили привечать чужаков. Нас провожали насупленные взгляды. Одинокие фигуры, которые шли навстречу, переходили на другую сторону дороги, а то и вовсе сворачивали. При нашем приближении стихали разговоры. Один крестьянин так и застыл с колуном в руках, завидев дорожные плащи, — начисто забыл о том, что собирался рубить полено.
Хорошо хоть, не собрались гурьбой, чтобы насадить пришельцев на вилы. Я обнаружил, что до крови закусил губу, и попытался расслабиться. Самое сложное впереди, а я испугался каких-то землепашцев!
Вскоре после того, как мы покинули деревню, тропа резко пошла вверх и сузилась. Через какое-то время она и вовсе исчезла, уступив голому камню, в котором были вырублены грубые ступени. Когда я случайно посмотрел вниз, то вздрогнул и вцепился в пучок жухлой травы, подвернувшийся под руку. Удивительно, как тут вообще что-то росло, и ещё удивительнее, как пилигримы не ободрали всякий намёк на растительность.
Эти рассуждения, впрочем, не отогнали дрожи в коленях, возникшей, когда я увидел в тускневшем свете, куда забрался. Вдаль тянулась чересполосица полей, среди которых терялась деревня. Справа их обступало чернильное пятно леса. От высоты закружилась голова.
Шедший — или карабкавшийся, как посмотреть, — позади Дерек глухо заворчал, и я загнал страх на задворки сознания. Постарался, по крайней мере. Я не был уверен, стучали ли зубы от холода или предчувствия падения.
Когда трудный участок остался позади, я поборол глупый порыв расцеловать землю. Вниз я старался больше не глядеть, однако и наверху ситуация обстояла не лучше.
Из груди вырвался полустон-полувсхлип, когда я осознал, что полоса относительно ровной дороги коротка, а впереди поджидает новая каменная лестница. Если, конечно, узкие, наполовину осыпавшиеся углубления в скале можно назвать лестницей.
Изначальное удивление тому, что Пандора решила идти так рано, сменилось опасением, что и всей ночи не хватит, чтобы вскарабкаться по чёртовой горе. И это при условии, что кто-нибудь не сорвётся, разбившись в лепёшку у подножия!
Пару раз я был близок к тому, чтобы упасть, а разок подхватил Дерека, когда сапог юноши скользнул по снегу. Тем не менее мы добрались до пологого склона перед стенами монастыря без потерь, хотя я и подозревал, что утратил на подъёме десяток лет жизни. Нужно не забыть потом проверить волосы, вдруг в них сыщется несколько седых.
— Как, чтоб им провалиться, монахи получают припасы? — выговорил я, почёсывая грудь. Сердце стучало так быстро, что грозилось вот-вот проломить грудную клетку и умчаться далеко-далеко. Руки тряслись, с ногами дело обстояло схожим образом. А уж вспотел я так, словно просидел битый час в сауне.
— Горные козлы, — ответила Пандора, — К их спинам привязывают ящики и позволяют им доскакать до стойла. Монахи выращивают крён-траву, а козлы её обожают.
— Потрясающе, — вымолвил я, борясь с позывом расхохотаться. Интересно, Владминар знал об этом? Если да, его нежелание попасть с грузами становилось намного понятнее.
К тому времени солнце практически скрылось за горизонтом. Луны стыдливо прятались за одиноким облаком. В сгущавшейся темноте никто, кроме вампирши, не мог разглядеть моего лица, однако что-то, видимо, проскочило в голосе. Дерек покачал головой, а Владминар хлопнул меня по плечу:
— Главное, что мы добрались и целы.
После пережитого штурм крепости монахов выглядел плёвой задачкой. Мы двигались, не таясь, к огням, что горели в бойницах. У самих ворот Пандора стянула капюшон и ухватилась за массивное стальное кольцо, чтобы как следует бухнуть им по дереву. Три удара спустя за дверью, что была врезана в ворота, зашевелились, и кто-то ворчливо спросил:
— Кого это нелёгкая притащила?
— Давин, ты? — жизнерадостно отозвалась вампирша, — Открывай, меня манят чистая постель и тепло очага!
Давин замешкался, прежде чем сообразить:
— Пандора, неужто ты?
Лязгнуло, и в двери открылась узкая щель, через которую на нас уставились заспанные глаза.
— Похоже, что ты, — Заскрипели отодвигаемые засовы, — Однако ж не ждали здесь тебя, да ещё за полуночь… Приехали три дознавателя с мифриловым ошейником, ты, стал быть, четвёртой будешь? Из них главный Абеле, они, почитай, пару дней в обнимку провели с приспешницей Мадила, будь он сожжён светом. Ходят мрачнее тучи, ничего не выжали. Но как-то много вас будет, дознавателей, как бы не затеяли драку за право…
Дверь распахнулась, и на нас уставился, подслеповато щурясь, сутулый старик, на лысой макушке которого пробивался седой пух.
— А с тобой кто? Уж не братья ли? Толпа, настоящая толпа инквизиторов, тесно вам будет…