Между

– Ты… – побледнел король, – ты…

– Я глупый пастух… – Ку Рои вдруг уменьшился до человеческого роста, и золотое сияние исчезло, – и мне не понять разницы между простолюдином и героем. Разницы между верховным королем и чужаком я не понимаю тоже… Такой уж я балда от природы, только со свиньями мне и возиться. Мне вот фибулу дали за то, что я голову доволок… а ему вон обещали девочку… мне цацку дали, а ему девочку давать не хотят…

Ку Рои вдруг вырос и рявкнул так, что со стропил посыпалась труха:

– Где справедливость, Ангерран?! ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ДОМЕ ТВОЕМ?!

Ангерран стиснул пальцами виски, проговорил:

– Я сдержу слово.

* * *

Ангерран сам пришел в покои дочери. Они вдвоем склонились над вышиванием ковра: Эссилт и Бранвен.

Подруги. Принцесса и служанка. Королевская дочь и… королевская дочь. Дитя королевы и – дитя Земли.

Ангерран слишком хорошо помнил, как еще юношей, еще до свадьбы его увели совершить обряд священного брака. В Эрине воплощением власти испокон веку были женщины, и смешно было и думать стать королем, не заключив брака со своей землей. Ангерран никогда и никому не рассказывал о том, что же произошло в святилище в ту ночь и отчего он наутро вышел с крохотной девочкой на руках.

Он назвал дочь – Бранвен, в память о той, из-за кого некогда разгорелась самая страшная битва между ирландцами и бриттами. Пожалуй, сам он не смог бы объяснить, почему дал дочери именно это имя.

Малышка Бранвен выросла лет за пять, а потом перестала взрослеть. Совсем.

Помощница королевы. Нянька новорожденной Эссилт. Воспитательница маленькой принцессы, когда ее мать умерла. Подруга и служанка прекрасной дочери короля.

Бранвен делала всё возможное, чтобы при дворе Ангеррана забыли, кто она такая. Что она человек лишь наполовину. Что ее мать – больше чем богиня. Древняя. Из изначальных стихий мира.

Говорят, сиды дивно-прекрасны… или мерзко-уродливы. Кажется, так. Бранвен не была ни прекрасна, ни уродлива. Миловидная прислужница, ничего более.

Меньше, чем ничто. Пыль у башмачков принцессы.

Но Ангеррану было спокойнее от того, что рядом с Эссилт неотлучно находилась Бранвен.

Две дочери… настолько непохожие, что никто бы не заподозрил родства между ними.

Осиянная золотым светом дочь королевы и темноволосая невзрачная… дочь Земли.

Бранвен и Эссилт вместе вышивали ковер – древние подвиги Ку Рои. Правду сказать, работа продвигалась не очень-то быстро.

– Отец?

– Эссилт, прекрати делать вид, что ты занята шитьем. Я хочу знать, что происходило в моем доме все эти дни. Ты всё знала? Ты захотела выйти замуж за врага Эрина?

Она встала и тихо ответила:

– Он не враг нам. Я его всегда любила. Любила с детства. Друст только рассказал мне о том, что я чувствовала и до него. Он рассказал мне о моем муже. Тот, ради кого Друст рисковал жизнью, – благороден и мудр. Он достоин беззаветной верности. Пока я знаю лишь его имя, отец, но… выйти за него замуж – моя судьба. Отец, ведь мы с тобой всегда это знали?

Над всей Ирландией безоблачное небо

Во всем Прайдене царил Бельтан, и только Тинтагел казался по-прежнему замкнутым в зиме.

Ни смеха, ни веселья.

Те, кто уходил в бельтановские хороводы, делали это тайком. Молча. Было невозможно, недопустимо показать радость здесь – где всё оцепенело от горя короля, потерявшего сына.

…В зале повеяло ароматами лилий. Вошла Ллиан. Марх обернулся к ней и покачал головой.

Она подошла к нему. Запах цветов стал сильнее.

Красавица-сидхи прошлась тонкими пальчиками по его вискам, шее, плечам. Против воли Марх ощутил, как по его телу пробежал огонь, возвращая и силу, и желание.

– Не сейчас, Ллиан, – покачал головой он.

– Ты так старательно страдаешь, – промурчала она, – и не знаешь самого интересного.

– Чего же?

– Друст плывет в Корнуолл.

– Что?! – Марх вскочил, схватил ее за плечи. – Откуда?

Ллиан маняще изогнулась:

– Морские девы болтливы, а в Бельтан нет границ. Ему осталось не больше дня пути.

– Ллиан!

– Марх, – прошептала она, – у вас, у людей, гонцу положена награда. И я прошу тебя: в эту ночь – только одну ночь – не думай о Друсте. Обещаешь?

– Обещаю, – выдохнул король.

* * *

Все прощальные слова были сказаны, и тяжелый королевский корабль поплыл на восток.

Позади был пир, где вражда Корнуолла и Мунстера была навеки утоплена в вине, а король Ангерран торжественно одарил Друста за избавление прибрежных вод от Адданка (узорчатая брошь была хороша невероятно!), позади остались сборы приданного, достойного будущей королевы Корнуолла, позади – столп света, которым Ку Рои провожал корабль, доколе хватало глаз у обернувшихся назад.

Всё – позади.

И завтра путь кораблю преградят скалистые берега Прайдена. Дракон Корнуолла вытянет каменную лапу, подхватит корабль одним коготком и вытащит на берег у подножия Тинтагела.

И всё кончится.

Эссилт станет женой Марха, они будут счастливы, а Друст найдет себе врага, в бою с которым погибнуть не стыдно.

Всё кончится завтра.

Так считал Друст. Людям вообще свойственно быть наивно уверенными в том, что сегодня вечером ничего интересного произойти не может.