Между адом и раем

Перед въездом в микрорайон Федоров вырулил на обочину и вскоре оказался перед сосновым бором. Около двух десятков деревьев ему до боли в сердце были знакомы. Он еще мальчишкой ходил сюда с родителями смотреть на белок. Он сильно переживал, когда их вообще не стало. Не сомневался, что небольшой лесной зверек-грызун с пушистым хвостом боялся людей. И не без причин. Кое-кто из двуногих зевак, увидев красивых животных, во всю глотку кричал или улюлюкал. Были и такие, кто устраивал настоящий марафон для обитателей соснового бора, надеясь их поймать. Тима никогда подобного не делал. Как он и не понимал, почему люди с каждым днем все больше и больше ненавидели и боялись друг друга. Страх за свою жизнь преследовал высокоорганизованных существ не только днем. Он усиливался стократ, когда город опускался в темноту…

Безногий обеими руками прокрутил колеса несколько вперед и остановился. Затем он привстал с сиденья и с облегчением вздохнул. Необычайно целебный воздух его пьянил. В этот же миг он почувствовал единение человека и природы. И не только это. Запах родного очага все больше и больше его притягивал к себе. Притягивал так сильно, что он не выдержал и заплакал.

Вскоре он подкатил к автобусной остановке и уставился на дом напротив. Его сердце тревожно екнуло, когда на окне своей спальной комнаты он увидел другие шторы. Вместо темно-коричневых были белые. Через некоторое время из первого подъезда вышла женщина. Она перешла через дорогу и остановилась возле магазина «Копейка», в метрах пятидесяти от автобусной остановки. Калека низко опустил голову, затем неспеша ее поднял и невольно вскрикнул. Вскрикнул не только от того, что увидел свою жену. Вскрикнул еще и от того, что она была очень хороша собою. Антонида была одета в джинсы синего цвета и белую кофточку. На ней, чуть выше груди была приколота большая брошь. При каждом движении она светилась, словно десятки маленьких солнц. Поверх ее одежды был светлого цвета плащ, он был нараспашку. На ее ногах были черные туфли на высоком каблуке. И не только одеяние жены вызывало восхищение у мужа. Ее некогда длинные черные волосы были перекрашены в белый цвет. Федоров невольно улыбнулся и сделал пару вращательных движений вперед, навстречу любимой женщине. И тут же в его руках сила улетучилась.

Прямо перед его носом промчался черного цвета «Мерседес» и резко затормозил. Из машины вышел пожилой мужчина. Его густые седые волосы, обрамлявшие голову, за исключением небольшой плешины на ее макушке, неплохо сочетались с его костюмом светлого цвета. Он подошел к крашеной блондинке и галантно поднес ее руку к своим губам. Затем слегка чмокнул ее в щечку и неспеша повел ее к машине…

Колясочник не то страха, не то от неописуемой наглости чужого мужчины по отношению к его жене замахал руками и со всей силой прокричал:

─ Ей, плешивый… Руки прочь от моей жены, пошел вон козел вонючий… Пошел вон, я тебе говорю…

Едва закрыв рот, он тотчас же поник головой. Вместо мощного голоса из его гортани раздалось не то шипение, не то нечто другое. Блондинка необычное поведение калеки заметила. Она остановилась и повернулась в его сторону. Мужчина в коляске, на голове которого была черная шляпа с большими полями, надвинутая по самые его уши, особого внимания сначала у нее не вызвал. Лишь после того, как он помахал ей рукой, он слегка вскрикнула. Дальше о чем-либо раздумывать ей не пришлось. Она почувствовала сильную руку Виктора и тут же последовала за нею…

Тимофей Федоров не сомневался, что жена его узнала. Узнала, но почему-то не подошла к нему. Возможно, причиной этому был седовласый мужчина, который был ее начальником, а может даже и любовником. Через некоторое время он пришел к однозначному выводу. Его жена, она же мать его сына была любовницей или супругой владельца иномарки. Он был далеко неглупым человеком. Иномарки, которых в городе было два-три десятка, имели спекулянты с большим размахом или номенклатурщики. У нищих дорогих тачек не было. Они им даже и во сне не снились…

К обеду калека подрулил к городскому рынку и остановился возле центрального входа. В левой части небольшого ангара продавали одежду, предметы домашнего обихода, в правой части ─ продукты питания. Мужчина, из глаз которого нередко текли слезы, вызывал сочувствие у прохожих. Некоторые из них совали в его протянутую руку деньги, одаривали конфетами или фруктами. К закрытию рынка у него был почти полный мелочи небольшой карман куртки-ветровки, которую он одолжил у соседа по комнате. Желание по-настоящему расслабиться то и дело преследовало сидячего.

Вскоре он оказался у пивнушки. Свободных мест за столиками не было. Однако едва он подъехал, как позади себя услышал голос:

─ Папаша, погоди немного… Мы уже заканчиваем…