Между двумя романами

1. Артисты у нас в гостях. В те времена как-то образовался большой круг самой разнообразной сочувствовавшей мне публики, в котором значительную часть составляли киноартисты. Как я с ними познакомился?… Однажды, часа в два ночи, когда мы всем семейством на голодный желудок улеглись спать… желудок был голодный, как раз самый острый момент… На ящики свои улеглись спать. В детской давно угасли споры… Вдруг ночью раздался звонок. Жена пошла открывать. Слышу – топот. Я насторожился. Когда ночью раздавался звонок, неотступно возникала одна определенная мысль, всегда… Еще недавними были сталинские аресты… Жинка пришла поднимать, говорит: артисты к тебе приехали. Ну, я быстренько оделся, вышел, смотрю в коридоре топчутся: великолепный большой Иван Переверзев, потом артист небольшого роста, который играл Рогожина в «Идиоте», Пархоменко, и Медведев, красивый, высокого роста – играл Телегина в «Хождении по мукам», и еще несколько человек. Пришли и с изысканными манерами, выработанными при посещении кинофестивалей в Каннах, с поклоном изящным рыцарским, с целованием руки моей жене, с вручением конфет ей и с выставлением на стол каких-то изысканных крепких напитков – начали знакомиться. Я сразу заметил, что все они были уверены, что я живу не намного ниже их уровня. Поэтому, когда были выставлены напитки и была подарена драгоценнейшая коробка конфет жене, гости засунули головы в детскую – что-то было подарено шоколадное и дорогое, – все сели за стол, и я вижу: ждут, что принесем закуски. Закуски! И ждут. А у нас уже была вся посуда сдана. Проданы банки все, и – утром идти детям в школу, а чем кормить их – было большой проблемой. И вот они ждут, что мы начнем им доставать из холодильника, а у нас тогда и холодильника-то не было… В общем, совсем было не так, как они предполагали. Тут они друг на друга взглянули – смутились, потом пошептались, и внезапно все исчезли, убежали куда-то. Сказали – мы скоро. Пропадали примерно с час. Потом часа в три ночи вдруг – опять топот, звонок. Приехали. Раздобыли, оказывается где-то такси, куда-то поехали, во Внуково, в аэропорт, где ресторан и ночью работает. Там они взяли много… селедки какой-то, по-ресторанному приготовленной, салаты – и все это высыпали в пакеты такие, «фунтиками», остроконечные. И все это смешали в кучу – селедки, салат, бифштекс… так что можно было подумать, что все со столов смели. Вот всю эту снедь, приехав, они высыпали в большую миску, а потом разложили в тарелки, которые Наталка поставила на стол, тарелки с синей каймой. Вот на них разложили закуску, горками такими, и начался невиданный пир. И знаете, учитывая мое положение, учитывая их значение, учитывая их нравственное состояние, отношение ко мне, ко всему происходящему, я должен сказать, что если бы это еще раз повторилось, то я бы пошел на огромный риск, достал самогон, выгнал бы и поставил, потому что вся эта сцена, все происходящее стоило того, чтобы за него потом пятнадцать суток отсидеть (имея в виду горбачевское время). Вот такая штука.

Да и они, что характерно, – они покупали шоколад, да где-то, бог знает где, как говорится, провалились на дно морское, поднялись за облака и достали где-то сверхредкостные какие-то коробки. Это все преподносили, не предполагали той пустоты, что увидели на столе. Когда же они туда, в ресторан, поехали, там сели во Внукове и говорят официанткам: несите сюда побольше тарелок с закусками разными, и те начали нести… Они там ухитрились выпить, добавить, и тут случилась некая история… Они, как полагается, поглядывали вокруг и вдруг увидели за соседним столиком группу писателей и среди них – Кривицкого Александра Зиновьевича. Актеры вдруг встали, подняли рюмки и начали громко провозглашать тост за меня, за Дудинцева. И, рассказывали они, все за другим столом тоже встали. Все, кроме Кривицкого. Стойкий товарищ!

Вот что было этими ребятами рассказано за столом в ту ночь, когда они меня навестили…

…Иван Переверзев… вот он сейчас уже помер. Хороший был человек. В ту ночь мы с ним познакомились, когда мы у нас распивали водку под принесенные ими закуски. И пир длился до самого утра. Ведь это с трех часов, примерно, ночи и до, наверное, часов до 8, до 9 утра… такая шла попойка с интереснейшим разговором, о котором я совершенно ничего не помню…