Между двумя романами

Наннен еще какое-то время побыл у меня и уехал, записал какие-то мои слова, приветствие читателям, что-то там еще – и уехал. А история вся эта, она легла в начало второго этапа моих взаимоотношений с «Международной книгой». Дело в том, что с того момента, как Наннен сказал мне все, я начал понимать, что с гонораром этим вот валютным что-то не совсем так, как мне говорили в «Международной книге». Я все же навещал их раза два, напоминал их завиранья: «Миллионером станете, руки не будете подавать, купите «мерседес»«. А я никакой не миллионер, и на «мерседесе» не езжу, а вот спим на ящиках и еще распродаем мебель. Что такое, мол? А мне в ответ: «Да, Владимир Дмитриевич: мы вам обещали, мы искренне вам обещали. Да вот акулы империализма не хотят ничего платить, ссылаются на то, что Советский Союз не подписал Бернскую конвенцию. Поэтому они перепечатывают спокойно ваш роман и не платят ни копейки, сволочуги». Так они примерно мне говорили. И, получив такие заверения, я, несколько обескураженный, уходил. А между тем туристы всякие иностранные, мои читатели, в том числе весьма солидные лидер какой-то партии из Индии, Крипалани, чуть ли не из Индийского конгресса, приезжал, и еще много разных серьезных людей, – все мне наперебой упорно твердили, что я богатый человек. Естественно, когда говорят такое, то постепенно начинаешь беситься, особенно когда дома нет ни копейки. А в «Международной книге» твердят: акулы империализма не платят ни копейки, все это сплошная ложь и провокация. Поэтому, когда приехал Наннен, я, хотя и был предупрежден «Международной книгой», все же слушал его и во всех интонациях, во всем, что он говорил, неискренности не почувствовал, более того, настораживающие какие-то флюиды, что ли, так на меня подействовали, что я сразу направился в «Международную книгу, слегка уже закипая. Объясняю: ко мне приезжал издатель, то-то и то-то рассказывал, такие-то цифры называл. «А вы, Владимир Дмитриевич, поверили ему? Ведь это чистопробная акула империализма была у вас в гостях, и вы вот оказались не на высоте. Ведь он все лгал. Ну с какой стати было ему говорить правду, говорить, что он ни копейки вам не платит? Вы бы его с лестницы спустили, и он бы не достиг той цели, которую преследовал, едучи к вам со своими киношниками и корреспондентами. А поскольку вы ему поверили, он цели достиг. Какова эта цель? Записать на кинопленку его визит к писателю Дудинцеву, который известен в ФРГ, записать его приветствие читателям, разговор с ним, а потом, уехав в ФРГ, организовать там какую-нибудь телепередачу клеветнического характера, но такую, которая имела бы успех у западногерманского телезрителя. И это дало бы возможность издать дополнительный тираж и получить дополнительный доход. Вот. А вы, Владимир Дмитриевич, попались на удочку и дали ему возможность обогатиться еще раз. Вы сейчас прямо являете собой пример человека, который эксплуатируется западногерманским капиталом. Вы отдали им некую прибавочную стоимость. Они разбогатели, а вы и не заметили, потому что они демагоги, обманщики. Акулы, они и есть – акулы!»

…И я ушел, почесывая в затылке. И так прошло лет десять… И все это время «Международная книга» копила и плавила мои перлы. Она получала эти деньги и куда-то по своему усмотрению их расходовала. Она, как мне сказали… ведь тут целая история была. Тут и Луи Арагон был каким-то образом к этому делу… Да… Я сижу, ничего не знаю. Сижу на ящиках. Деньги идут. Каким образом деньги идут? Оказывается, вот каким образом. «Международная книга» сама особенно к этому делу рук не прикладывала. Она дала доверенность на все, связанное с этим романом, французскому «Ажанс литерер артистик паризьен» – такое было агентство, главой которого был некий Сориа, коммунист. И сотрудники были соответствующие. И как мне рассказывали приезжавшие из Франции люди, и советские наши товарищи тоже, и один наш поэт, близко знакомый с Ильей Эренбургом и Арагоном, что все наши… допустим, шахматные матчи, или вот, Давид Ойстрах – гастроли, или там пианисты, или балет, певцы, опера – все дела финансовые проводились через это «Ажанс», оно получало полномочия. И Константин Андроников, секретарь де Голля, как я уже рассказывал, говорил: «Мы все это хорошо знаем, известно, что «Ажанс литерер» концентрирует какие-то деньги, а потом их куда-то отдает кому-то, и это нас беспокоит». Так прошло 10 лет, пока мое «закипание» достигло критической точки…

…А что касается эпизода со шведами, пусть Наталка расскажет, а я передохну…