Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха

Пытаясь объяснить иконографические аномалии, отличающие «Поклонение волхвов» Босха от тысяч версий этого сюжета, некоторые историки выдвигают теории двойного дна. Филип предположила, что он представил волхвов вовсе не как праведных язычников, пришедших почтить Царя царей, а скорее как «царей земли» (Откр. 16:14, 17:18, 18:3), которые в последние времена будут искушены Антихристом и обрушатся на христианский мир. Пастухи, залезающие на крышу хижины и подсматривающие за младенцем Христом из-за угла или из дыры в стене, тоже, по ее версии, из свидетелей Богоявления превращаются в зловещих соглядатаев и агентов Сына погибели (при том, что внешне они мало отличаются от пастухов, которых изображали другие художники того времени) (рис. 110)[320].

Рис. 110. Сверху слева: Иероним Босх. Поклонение волхвов, ок. 1490–1500 гг.

Сверху справа: Ян Госсарт. Поклонение волхвов, ок. 1510–1515 гг.

London. National Gallery. № NG2790

Снизу: Петрус Кристус. Поклонение волхвов, ок. 1450 г.

Washington. National Gallery of Art. № 1937.1.40

По мысли Филип, новое послание, которое Босх заложил в старый сюжет, явно считывалось не всеми и, вероятно, озадачило бы «наивного богомольца». По ее версии, Босх, отталкиваясь от традиционной формы алтарного триптиха, прославляющего явление Бога миру, создал нечто невиданное и прямо противоположное: дидактический образ изобличающий зло, пронизывающее мир, неискоренимо суетный и греховный[321].

Средневековые эсхатологические предания, которые могли быть известны Босху, гласили, что Антихрист примет присягу от трех языческих царей – Ливии, Египта и Эфиопии. Эту пагубную троицу порой изображали в Апокалипсисах и «житиях» Сына погибели. На иллюстрации к одной из таких рукописей, созданной в Баварии в середине XV в., они предстают как три рыцаря, стоящие на коленях перед своим дьявольским повелителем (рис. 111). Первые два белокожи, третий – чернокож. Дебра Стриклэнд предположила, что Босх соотнес трех королей, пришедших с дарами к Христу, с тремя королями, которые перед концом времен станут служить Антихристу[322].

Столь смелые трактовки предполагают, что Босх «взломал» изнутри всем знакомый сюжет, поменял знак волхвов с плюса на минус или парадоксальным образом совместил в них оба знака. Зритель видел трех королей, принесших дары Христу, но понимал (или хотя бы некоторые зрители понимали), что они одновременно указывают на своих антиподов – трех нечестивых монархов на службе Антихриста[323].

В богословских трактатах или на страницах бестиариев одни и те же животные могли толковаться как in bono, так и in malo. Например, лев, который во многих культурах с древнейших времен воспринимался как царь зверей, воплощение мощи и величия, порой символизировал Христа, царя небесного, поправшего дьявола, а порой – самого дьявола, свирепого хищника, «пожирателя» душ. Обоих уподобляли льву, чтобы подчеркнуть их силу: в одном случае благую, в другом – пагубную[324]. Однако вряд ли удастся найти текст или изображение, где лев означал бы одновременно Бога и Сатану.

Трудно представить, чтобы Петер Схейве и Агнес де Грамме заказали триптих, на котором они вместе со своими святыми патронами, Петром и Агнессой, молятся перед сценой, где силы зла обступают Спасителя[325]. Или нужно предположить, что они тоже не распознали замысла Босха? Мадридский триптих отходит от привычной иконографии Поклонения волхвов, но все же не так далеко, как это часто кажется.

Рис. 111. Эта сцена, возможно, копирует иконографию Поклонения волхвов. Только вместо Марии с Христом тут Антихрист.

Житие Антихриста. Бавария, ок. 1440–1450 гг.

Berlin. Preussischer Kulturbesitz. Ms. germ f. 733. Fol. 4

Персонажи Босха загадочны, но многие толкования его работ, предлагаемые историками, явно показались бы ему странными. В его Богоявлении, наверняка, заложено обвинение в адрес иудеев и (или) всех грешников, которые отвергают Христа. Мир, в который явился Спаситель и который ему предстоит искупить, виделся Босху как пронизанный злом – как и мир, в котором жил он сам. Отряды, сходящиеся перед Иерусалимом, – это все же скорее свита трех королей. Возможно, что мастер из Хертогенбоса специально изобразил их так, чтобы они выглядели как иноверцы и напоминали об османской угрозе. Но в любом случае тюрбаны и прочие отсылки к Востоку в те времена встречались на множестве «Поклонений волхвов». Тут Босх не был новатором.