Читаем Между меридианами или "Мы не братья! Мы - любовники..." (СИ) полностью

Я кончаю с громким стоном, выгибаюсь и расслабляюсь, чувствуя, как в голове разрастается пустота. Будь, что будет. Оставлю это в руки своей неудачнице-судьбе, пусть хоть немного поработает…



Ещё некоторое время спустя

POV Том





Том



- Не хочешь поговорить? - я прижимаю телефон плечом к уху и одновременно пытаюсь обуть второй ботинок. Я удерживаю равновесие, облокотившись локтем о стену и поджимаю губы, когда так и не дожидаюсь ответа от своего собеседника. - Билл...


- Я слушаю, - его голос напряжен. - Мы и так разговариваем, разве нет?


Я вздыхаю и прикрываю глаза, наконец, возвращаясь в нормальное положение. Я беру телефон в руку, облизываю губы и вздыхаю. Я стою в коридоре своей квартиры и вслушиваюсь в тишину. Веллера уже выписали из больницы, но его сейчас нет дома, потому что он решил какое-то время пожить у своих родителей. Видимо, травма и все события в горах сильно на него повлияли.


- Билл, пожалуйста.


Я ищу взглядом ключи от машины, но никак не могу их найти. Они словно испарились.


- Я приеду в твою квартиру, увидимся там, хорошо? - снова спрашиваю я, пытаясь хоть как-то привлечь его внимание. - Я знаю, что у нас в последнее время напряженные отношения из-за случая в горах, - умалчиваю о Тиме, прекрасно зная, что это только разозлит брата. Все это время я так боялся, что Веллер вспомнит, что видел нас в лесу, что просто не мог бросить его одного в больнице без присмотра. Поэтому мы с Биллом стали реже общаться, и, кажется, он сильно обиделся. - Но я очень хочу все исправить, правда.


Билл снова не отвечает и мне приходится позвать его. Его молчание начинает раздражать все сильнее и сильнее, хотя я понимаю, что виноват в этом только я. Я мог бы хотя бы немного внимания уделить брату за все это время, ведь он перестал приходить в больницу, чтобы навестить лучшего друга.


- Ладно, - сдается парень. Кажется, он курит. - Приезжай. Поговорим.


Я облегченно вздыхаю и прикрываю глаза, вдруг вспоминая, что ключи лежат у меня в кармане. Я тут же достаю их на свободу и они тихо звякают, когда я перехватываю их ладонью.


- Тогда я выезжаю.


Сбрасываю вызов и прячу телефон в карман куртки, осматриваюсь, ища непонятно что или кого, а потом поспешно разворачиваюсь и выхожу из квартиры, запирая за собой дверь. Мне требуется время, чтобы выйти на улицу, завести машину и добраться до дома брата. Все это время я думаю о том, что же буду говорить ему.


Я паркуюсь и выхожу из авто, закрывая его. Направляюсь в сторону подъезда, но останавливаюсь, достаю из кармана пачку с сигаретами и прикуриваю, чувствуя, как едкий дым заполняет легкие. Смотрю на окна дома, ища взглядом те,что принадлежат Биллу, вижу его байк, припаркованный недалеко от подъезда, затем последний раз затягиваюсь и выбрасываю недокуренную сигарету под ноги, туша ботинком.


Я иду в сторону подъезда, понимая, что так и не придумал свою грандиозную речь. Мне приходится воспользоваться лифтом, чтобы добраться до нужного этажа. Кабинка тормозит, двери открываются и я выхожу на лестничную площадку. Я какое-то время медлю, прежде чем подойти к двери и позвонить. Не решаюсь воспользоваться ключом, чтобы не злись брата еще больше. Не удивлюсь, если он уже сменил замок. Никто не отвечает - я дергаю за ручку и понимаю, что дверь открыта.


Я захожу - в квартире тихо и как-то спокойно.


- Билл, - зову я, прикрывая за собой дверь.


Я снимаю ботинки и начинаю растегивать куртку.


- Я видел твой мотоцикл и я знаю, что ты здесь, - немного громче говорю я.


Я вздыхаю, не дождавшись ответа, и вешаю куртку на крючок. Мне приходится пройти в сторону комнаты, чтобы найти брата. Здесь темно и мрачно - парень стоит спиной ко мне у окна и курит. Я не вижу его лица и не знаю, о чем думает Билл, но мне почему-то не по себе.


- Привет, - тихо говорю я, подходя ближе и замирая на середине комнаты.


- Привет, - его голос тихий и безразличный. Блондин затягивается, обнимает себя за талию одной рукой, чуть сжимая пальцами ткань свитера.


Я топчусь на месте, не зная, что вообще стоит говорить в этой ситуации. Между нами нарастает какая-то неловкость и напряженность, мне становится неуютно и я все таки решаюсь начать этот разговор.


- Послушай, Билл... - я вздыхаю и прикусываю губу. - Извини, что так все получилось, но я правда не хочу прекращать наши отношения...- запинаюсь, но продолжаю,- не хочу, чтобы все, что было между нами, исчезло.


Билл не отвечает. Я вижу как он затягивается и медленно тушит окурок о пепельницу, явно думая над моими словами.Только после того, как сигарета полностью потухла, он поворачивается и смотрит на меня. Его лицо уставшее и утомленное, словно он не спал несколько дней. Его взгляд впивается в меня и я теряюсь.


- Прости, - выдыхаю я.


Блондин смотрит в сторону, немного надувая губы, неловко топчется на месте, а потом сжимает пальцами переносицу.


- Ладно. Что мы как дети, ей богу, - тянет Каулитц. Он подходит ко мне и как-то неуверенно обнимает, утыкаясь носом в шею. Я немного улыбаюсь, крепко обнимая его в ответ.


- Мир?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Руны
Руны

Руны, таинственные символы и загадочные обряды — их изучение входило в задачи окутанной тайнами организации «Наследие предков» (Аненербе). Новая книга историка Андрея Васильченко построена на документах и источниках, недоступных большинству из отечественных читателей. Автор приподнимает завесу тайны над проектами, которые велись в недрах «Наследия предков». В книге приведены уникальные документы, доклады и работы, подготовленные ведущими сотрудниками «Аненербе». Впервые читатели могут познакомиться с разработками в области ритуальной семиотики, которые были сделаны специалистами одной из самых загадочных организаций в истории человечества.

Андрей Вячеславович Васильченко , Бьянка Луна , Дон Нигро , Эдна Уолтерс , Эльза Вернер

Драматургия / История / Эзотерика / Зарубежная драматургия / Образование и наука
Божий мир
Божий мир

В книгу «Божий мир» сибирского писателя Александра Донских вошли повести и рассказы, отражающие перепутья XX века – века сумбурного, яростного, порой страшного, о котором вроде бы так много и нередко красочно, высокохудожественно уже произнесено, но, оказывается, ещё и ещё хочется и нужно говорить. Потому что век тот прошёлся железом войн, ненависти, всевозможных реформ и перестроек по судьбам миллионов людей, и судьба каждого из них – отдельная и уникальная история, схожая и не схожая с миллионами других. В сложнейшие коллизии советской и российской действительности автор не только заглядывает, как в глубокий колодец или пропасть, но пытается понять, куда движется Россия и что ждёт её впереди.В повести «Божий мир» – судьба в полвека простой русской женщины, её родителей, детей и мужа. Пожилая героиня-рассказчица говорит своей молодой слушательнице о вынесенном уроке жизни: «Как бы нас ни мучили и ни казнили, а людей хороших всё одно не убывает на русской земле. Верь, Катенька, в людей, как бы тяжко тебе ни было…»Повесть «Солнце всегда взойдёт» – о детстве, о взрослении, о семье. Повесть «Над вечным покоем» – о становлении личности. Многокрасочная череда событий, происшествий, в которые вольно или невольно втянут герой. Он, отрок, юноша, хочет быть взрослым, самостоятельным, хочет жить по своим правилам. Но жизнь зачастую коварна и немилосердна.

Александр Сергеевич Донских , Гасан Санчинский

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза