Между миром и войной

Оба флота, отправленные установить контроль над Филиппинами, бесследно пропали. Необъяснимым образом из Императорской резиденции исчезли император, его семья (включая замужних сестёр и их детей). Столицу охватила паника. К десяти утра воскресенья стало ясно, что пропали все члены правительства, а также многие военачальники и аристократы, играющие ключевую роль в Палате пэров. К полудню паника выплеснулась на улицы Токио и перекинулась в Киото, Осаку и другие крупные города Империи. Армия и флот, потеряв всех генералов и адмиралов Генштаба, оказались дезорганизованы.

Всё, что смогли в отсутствие приказов сделать командиры армейских частей и боевых кораблей — не допустить бунтов и дезертирства, однако с волнениями городского населения военные справиться не могли, а полиции на всё не хватало. Муниципальные власти пребывали в растерянности, и сразу же нашлись те, кто захотел ею воспользоваться. К вечеру начались грабежи и погромы. Разгорячённая вседозволенностью толпа ищет жертв, а кто лучше гайдзинов подходит на эту роль?

Более всего не повезло репортёрам и журналистам — тем из них, кто не успел спрятаться. Иностранные моряки сбежали на свои суда, дипломаты заперлись за каменными стенами посольств, забаррикадировали двери и окна.

Впрочем, если бы беспорядки продлились ещё день-другой, неистовая ярость толпы снесла бы любые убежища. Но на закате над древней землёй Ямато распахнул свои чёрные крылья ужас, загнавший обезумевших от страха людей в их утлые домишки.

Ужас выглядел как огромный двулезвийный топор, оноо, закрывающий небеса и мрачно нависающий над столицей. Чуть позже стало известно, что такие же чудовища зависли над всеми крупными городами Японии.

Один из столичных генералов от подобного зрелища, по-видимому, сошёл с ума, и отдал приказ открыть огонь по небесному топору из зенитных орудий, пулемётов и винтовок, развернув доверенные ему армейские части прямо возле казарм.

Естественно, пальба не нанесла сколь-нибудь заметного ущерба чудовищу, однако такое хамство не осталось без возмездия. Несколько огненных кроваво-красных капель скользнули вниз, выжигая солдат, офицеров и всё имеющуюся у них технику. От казарм и примыкающего к ним поля осталась лишь обугленная плешь.

Об этом происшествии по телеграфу сразу сообщили во все города Японии. С материком связи не было. Даже новомодное радио не помогло — весь эфир был забит треском, сквозь который не пробивались сигналы даже тех станций, что располагались на соседних кораблях. Всю ночь простые японцы таились в своих домах в страхе и темноте, опасаясь зажигать огни, а наутро…

Утром в понедельник "демонические топоры" исчезли, вернулись император с семьёй, члены правительства, начальник Генштаба и все прочие похищенные сутки назад. Приказы разлетелись мгновенно, армия вышла на улицы городов, чтобы навести порядок. Теперь людей, переживших самую ужасную ночь в своей жизни, требовалось сдерживать, чтобы они не устроили стихийный праздник. На первый взгляд, радоваться было нечему. Император, члены правительства, пэры, генералы и адмиралы выглядели потерянными, опустошёнными и какими-то надломленными.

К шестнадцати часам понедельника на закрытое заседание экстренно собрался весь парламент Японии. Перед депутатами и пэрами от имени императора с пространной речью выступил премьер-министр Окума. О чём говорилось на этом заседании, сторонней публике так и осталось неизвестно, но у многих из тех, кто выходил из здания в квартале Касумигасэки, в глазах стояли слёзы. Это было красноречивее любых слов.

На вечер понедельника Ёсихито пригласил послов Китая, европейских стран и американских государств и в присутствии их, членов правительства, адмиралов и генералитета принёс вассальную присягу "Императору всех асиров и государю Офира, Защитнику Истинной Веры, его небесному величеству Константину I".

С утра вторника Япония как независимое государство прекратила своё многотысячелетнее существование и вошло в состав Государства Офир на скудных правах присоединённой территории без собственных армии и флота. Отныне единственной вооружённой силой на Островах и в Корее, помимо воинских частей Офира, оставалась местная полиция.

Управление Японией в ближайшие два года сохранит Ёсихито. Ему вменяется в обязанность привести социальные стандарты территории к офирским. По истечению этого срока управление перейдёт к его сыну Хирохито. Конечно, если юноша пройдёт надлежащее обучение в Офире и сдаст все положенные экзамены.

Телеграф и радиостанции вновь заработали без всяких ограничений, и вся Терра оказалась в совершеннейшем шоке: восточноазиатская империя, начавшая полвека назад свой дерзкий путь в число мировых держав, прекратила своё существование. В молниеносной войне с Офиром погибли чуть более одиннадцати тысяч японцев, да и то большая их часть пала в результате возникших беспорядков. Столкнувшись с непреодолимой силой, превосходящей их понимание, правители Японии сочли высшим благом уже то, что им великодушно позволили капитулировать.