Между миром и войной

ИНТЕРЛЮДИЯ 3 Тень короля в мире теней …как традиция лжи

1

1914, июнь 10, среда, Лондон, Великобритания, Терра.

Тяжёлые двери с громким стуком закрылись, в Палате лордов британского парламента установилась душная тишина. Все ждали, какими словами король откроет вновь избранный британский парламент. Оппозиция, инициировав досрочные выборы, просчиталась. Как и предатели, решившие, что время короля Эдуарда и премьера Асквита окончилось. Как бы ни так!

— Милорды и достопочтенные депутаты!.. — Эдуард VII строгим взглядом поверх голов присутствующий пробежался по залу и едва удержался от улыбки.

Достопочтимые, как же! Не менее трети — типичные иуды. Да посмотрите на их вид! Боже, до чего мерзкие рожи, нелепые одеяния… хм, традиции, одним словом. С каким бы наслаждением он отправил бы на эшафот две трети присутствующих в зале, пустых болтунов и предателей. Увы, нельзя! Ему, вроде как монарху, нельзя!! Как же хорошо Константину Офирскому, который может не оглядываться на всех жадных и беспринципных тварей, окружающих престол самодержца. Хотя в Офире таких, почему-то, нет.

— Великобритания переживает тяжёлое время. Перемены в Империи даже не назрели, они перезрели, и появление на мировой политической сцене новых могучих государств лишний раз это подтвердило. Сейчас как никогда ранее обществу необходимо единство перед лицом новых угроз, но вместо этого раскол среди британских политиков лишь нарастает…

Слова, которые читал Эдуард, лились как бы сами по себе, не мешая думать о своём. Тронную речь короля по устоявшейся традиции пишет премьер-министр, и монарх не может ничего в ней изменить, добавить или убавить.

Монарх — и не может!..

Это тоже традиция. Да и раскол среди депутатов возник не на пустом месте. Он возник и ширится как неизбежное следствие давно устоявшегося отношения британской элиты к миру за пределами Острова. Там, с точки зрения аристократии и достопочтенных депутатов (а они выражают интересы как миллионеров, так и "среднего" класса), живут лишь грязные тупые дикари. Нет государств, с которыми нужно договариваться. Франция, Бельгия, Португалия, Испания, Италия — не "в счёт". Они, в некотором роде, тоже традиция. Зато есть ресурсы, которые по справедливости должны принадлежать представителям избранной (англо-саксонской) расы. Кто сможет лучше них распорядиться этими Божьими дарами?!

Богатство Британии всегда прирастало за счёт товаров, вывезенных из колоний (и доминионов), поэтому долг каждого джентльмена — "оседлать" один из товарных потоков и следить за тем, чтобы он не иссякал. Так было всегда. Но в начале века раскол общества, ранее лишь намечавшийся, стал реальным. Вопрос был именно об этих самых товарных "потоках" и о том, быть или не быть свободной торговле на территории Великобритании. Протекционисты требовали ввести ограничительные пошлины, а колониям предоставить специальные преференции. Подобная реформа защитила бы британскую промышленность, оживила бы торговлю и укрепила бы сотрудничество внутри Империи. Их оппоненты твёрдо стояли за беспошлинную торговлю, так как любые ограничительные меры неизбежно увеличат социальную напряжённость. Десять лет назад на парламентских выборах победили либералы. Они искренне желали реформ, но консерваторы в палате лордов упрямо блокировали все законы, поступавшие им на рассмотрение.

В результате реформы безнадёжно опоздали. Кризис возник пять лет назад, когда пэры вопреки всем договорённостям отклонили согласованный в кулуарах бюджет. Результатом стали внеочередные парламентские выборы сначала в январе, а потом, повторно, в декабре тысяча девятьсот десятого года. В апреле одиннадцатого года спорный бюджет был принят, а в мае палата общин одобрила закон, ограничивший властные полномочия палаты лордов и лишающий её право безоговорочного отклонения биллей, предложенных палатой общин.

Многовековая традиция разрушилась, но это произошло слишком поздно. Британия сама оказалась в положении варварского государства, которое новый гегемон — Офир — рассматривает исключительно как ресурс. Дефицит торгового баланса Британии достиг астрономических величин, и это не могло не сказаться на внутриполитической обстановке. В этой ситуации виновного найти было нетрудно: если парламент выступает как защитник интересов народа, то во всём виноват король Эдуард. Голосов за отречение монарха звучало всё больше, а союзников у него почти не осталось. Последним ударом стала открытая измена брата Артура. Боже, какой он глупец!

2

Бороться с Офиром?! Который месяц назад мимоходом за три дня проглотил Японию? Бред. Тем более, что Константин — не враг, и с ним можно договориться. Так, как вассал договаривается с сюзереном.

Эдуард небрежным жестом отбросил в сторону бумагу с речью, заготовленной Асквитом, и с наслаждением прислушался к удивлённым возгласам.