Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

А своей вотчиной князья Дмитриевичи будут владеть по уделам. Старшему, Василию, назначен удел коломенский со всеми коломенскими волостями; второму, Юрию, – звенигородский, Андрею – можайский с волостями, можайскими и «отьездными», Петру – дмитровский. Князь Иван Дмитриевич оставлен без удела, хотя «уделом» названа в грамоте его опричнина из двух волостей и одного села с починком; это его опричнина в том смысле, что великий князь определяет: «В том уделе волен сын мой князь Иван, который брат до него будет добр, тому даст», а «удел» лишь в общем значении – доли. Четыре удельных князя наделены и селами, московскими и юрьевскими, а город Москва им четверым приказан, с сохранением за князем Владимиром его вотчинной трети. Но при этом снова возникает, как в договоре в. к. Симеона с братьями, представление о некотором лишке «на старейший путь»; Василию Дмитриевичу отец назначил «настарейший путь» целую половину своих «двух жеребьев» – «в городе и в станех» и в городских пошлинах, с разделом другой половины между остальными тремя сыновьями; ему же «на старейший путь» большая часть в медовых доходах («Васильцево сто и Добрятинская борть с селом з Добрятинским»); все же остальное – «бортници в станех в городских и конюший путь и сокольничий и ловчий» – пойдут всем четверым поровну, как и половина тамги, другая половина которой назначена вдовствующей княгине вместе с «восмничим»446.

Клином врезается в эту удельно-вотчинную духовную грамоту особая статья о великокняжеских владениях. Она утверждает вотчинное право в. к. Дмитрия на великое княжение: «А се благословляю сына своего князя Василья своею отчиною великим княженьем». Недавний договор в. к. Дмитрия с кн. Владимиром Андреевичем закреплял это право за московской великокняжеской семьей обязательством князя Владимира держать великое княжение «честно и грозно» под в. к. Дмитрием, его сыном Василием и под всеми детьми великого князя. Но подчинение великого княжения вотчинному праву привело к попытке, правда нерешительной и осторожной, использовать великокняжеские владения для дополнительного наделения удельных князей. К статье о благословении старшего сына великим княжением примыкает, вне связи с определением состава уделов младших сыновей, их наделение «куплями» Ивана Калиты – Галичем, Белоозером и Угличем447, а также назначение вдовствующей княгине в пожизненное владение волостей из великого княжения, а именно из переяславского и костромского уездов, из волостей галицких и белозерских, и доли во владимирских и переяславских селах; притом отдельно от назначения ей же волостей и сел из уделов всех четырех сыновей. Квалификация Галича, Белоозера и Углича как «купель» дедовских, не привела к их слиянию с московской вотчиной, которой князья владели по уделам, и не разорвала их связи с великим княжением. Выше уже было замечено, что эта квалификация звучит мотивировкой завещательного распоряжения ими и обличает тем самым характерное колебание в попытке применить вотчинное право к великокняжеским волостям. Мотивы этого колебания могли быть различны: проводя в жизнь представление о великом княжении как своей отчине и включая его в состав объектов завещательного распоряжения, в. к. Дмитрий тем самым ставил на очередь вопрос, захватить ли вотчинное владение по уделам и область великого княжения. Сопоставляя с этой чертой духовной грамоты в. к. Дмитрия содержание второго из договоров его с кн. Владимиром Андреевичем, когда великий князь пожаловал двоюродному брату Галич и Дмитров «в удел», можно заключить о коренном перерождении, какое переживают понятие «удельного» владения и связанные с ним отношения уже во времена в. к. Дмитрия. Передача князю Владимиру Галича и Дмитрова «в удел» – не осуществление его права на долю в общей вотчине, а великокняжеское «пожалование», закрепленное договором («наделок» в духе старых киевских отношений, властью старейшего во всех князьях русских); благословение Галичем, Белоозером и Угличем трех Дмитриевичей – сверх назначенных им уделов в московской вотчине – носит тот же характер не вотчинного раздела, а произвольного наделения властью великого князя. При этом особого внимания заслуживает судьба Дмитрова, который оказался, по духовной в. к. Дмитрия, включенным в состав уделов московской вотчины: оторванный от комплекса галицких владений, Дмитров инкорпорирован в состав московских владений и стоит особо от Галича448.