Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

Хотя в договорах в. к. Дмитрия с кн. Владимиром Андреевичем нет оговорки, какую встречаем позднее, когда удельный князь заявляет великому в договорной грамоте: «А переменит Бог Орду, не иметь давати татарам, а коли учиешь имати дань с своей отчины с великого княженья себе, и мне тогды с своего удела имати дань собе», но представление, что только «ордынская тягость» связывает удельного князя по сбору и выплате дани в великокняжескую казну, несомненно лежит в основе их финансовых отношений. Это сказывается в договорных определениях о тех доходах, которые князья «блюдут» еще «с единого» сбора московских городских даней – в городе и по станам и по переварам (варям) производят даньщики обоих князей, хотя все, что они соберут, идет в казну великого князя, потому что он выплачивает татарский «выход»436. Если же отпадет уплата «выхода», предположен раздел дани: «А оже ны Бог избавит, освободит от Орды, ино мне два жеребья, а тобе треть», – говорит в договоре 1389 г. великий князь удельному.

Традиционный уклад воззрений и отношений утверждает как норму полную раздельность вотчинной власти при владении общей отчиной по уделам, тем более по превращении уделов-долей в обособленные вотчинные княжения.

Однако еще Калита противопоставил в своем предсмертном ряде этой тенденции к вотчинному распаду ограничение самостоятельной власти удельных князей, основанное на столь же традиционных началах княжого равенства под старейшинством старшего в данной московской группе князей. Сила и смысл старейшинства видоизменялись и осложнялись на Москве соединением его в одном лице с великокняжеской властью. Договорные грамоты великих князей-старейшин во всей братье, князьях Московского княжества, с младшими, удельными отразили искание компромисса между двумя противоположными тенденциями междукняжеских отношений.

В договорах в. к. Дмитрия с кн. Владимиром Андреевичем повторяется запрет князьям и их боярам покупать села и держать зависимых людей в чужих пределах, но практика вольной службы неизбежно создавала землевладение этого запретного типа и привела к компромиссу «блюденья», подчинения военному командованию и сбору дани – не по личной подвластности, а по месту землевладения. А вместе с тем само право отъезда потерпело в первом договоре названных князей некоторое ограничение, сравнительно с договором в. к. Симеона с его братьями: «А который боярин поедет ис кормлепья от тобе ли ко мне, от мене ли к тобе, – так уговариваются в. к Дмитрий и кн. Владимир, – а службы не отслужив, тому дати кормленье по исправе, а любо служба отъслужити ему», отъезд кормленщиков осложняется требованием предварительного отказа и расчета. Этим усиленно подчеркивалась раздельность служебных и административных отношений. Но в области управления военными силами провести ее было труднее. Удельный князь обязуется посылать в походы своих бояр и слуг «без ослушанья»; поэтому не оставлено на его усмотрение освобождать тех или иных из них от выступления в поход: это делается лишь после доклада великому князю, «по сгадце» обоих князей437; а нетчиков-ослушников карает великий князь при участии удельного438. Таковы условия первого из договоров в. к. Дмитрия и Владимира Андреевича; договор 1389 г. их не повторяет, что, быть может, надо признать указанием на упадок этих форм великокняжеского контроля над удельной боевой силой.

В сфере финансовых отношений наблюдаем те же колебания и компромиссы. Раздельность сбора дани по территориальному владению стоит рядом с повторением соглашения: «А численных людий блюсти ны с одиного»439 – и с совместной деятельностью обоих князей по сбору целого ряда доходов. Но первое из этих соглашений стоит теперь в связи, судя по договору 1389 г., с мерами для охраны земельного обеспечения и личного состава черных людей от их расхищения не только в пользу дворцового хозяйства князей, но и в пользу боярского и монастырского землевладения; эти меры, как и охрана состава слуг, которые тянут к дворскому, и служних земель, носят уже характер не столько определения междукняжеских отношений и разграничения вотчинной власти между князьями, сколько общих мероприятий князей по управлению силами и средствами княжества. Наряду с установленными в договоре порядками по управлению военной силой и сбору дани в великокняжескую казну эти меры – яркое свидетельство живой потребности единства в наиболее существенных сторонах управления Московским княжеством.