Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

100 При суммарной характеристике «внутреннего состояния русского общества от кончины князя Мстислава Мстиславича Торопецкого до кончины в. к. Василия Васильевича Темного» («Ист. Рос.», т. IV, гл. 3) С.М. Соловьев пришел к иному заключению о судьбах поволжской торговли в татарскую эпоху: «После утверждения татарского господства ханы и баскаки их для собственной выгоды должны были благоприятствовать торговле русской… притом по прошествии первого двадцатипятилетия тяжесть ига начинает уменьшаться, и после видим значительное развитие восточной торговли и волжского судоходства; даже с достоверностью можно положить, что утверждение татарского владычества в Средней Азии, также в низовьях Дона и вступление России в число зависящих от Орды владений очень много способствовало развитию восточной торговли» («Ист. Росс.», кн. 1, ст. 1234). Однако временем «самым благоприятным для восточной торговли» С.М. Соловьев признал «время от Калиты до Дмитрия Донского» и приводит пример, указывающий на торговую значительность Нижнего Новгорода. Некоторый подъем русской восточной торговли (как и начало возрождения колонизационного движения на восток и русской боевой силы на восточной окраине Великороссии) связан – ко второй четверти XIV века – с образованием Нижегородского великого княжества (тот же пример характерен для недолговечной его самостоятельности). Но подъем этот – вне связи с татарским покровительством торговле, и едва ли есть у нас основания говорить о столь последовательной экономической политике ордынских властей.

101 Ф.Ф. Горностаев («Очерк древнего зодчества Москвы» – в Путеводителе по Москве», изд. Моск. архитект. обществом) отмечает, что «за это время перерыва» известны лишь постройки Св. Спаса в Даниловой монастыре под Москвой (в 1272 г.) и Св. Спаса в Твери (в 1280—1290-х гг.).

102 Особняком стоит известие: «Приехаша численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Рязаньскую и Муромьскую, и ставиша десятники и сотники и тысящники и темники». Об этой организации больше нет сведений (Лаврент. лет., с. 451; ПСРЛ, т. VII, с. 161 – сокр.).

103 ПСРЛ, т. VII, с. 149 и 152.

104 Лаврентьевская летопись, с. 447. Быть может, лучше чтение «разеудив им комуждо свою отчину», как, напр., в Рогожском летописце (ПСРЛ. т. XV, изд. 2-е, с. 31).

105 Конец Ярослава связан с глухим известием о каком-то доносе на него: «Обажен бо бысть царю Федором Яруновичем» (ПСРЛ., т. VII, с. 156). С.М. Соловьев (кн. 1, ст. 832—833) приводит рассказ Плано Карпини о том, что Ярослав был отравлен ханшей, и ставит его в связь с доносом Федора Яруновича, объясняя смерть Ярослава «наговором родичей, следствием родовых княжеских усобиц». В «Истории отношений между русскими князьями Рюрикова дома» (с. 262—263) Соловьев заподозрил интригу ростовских Константиновичей. Но мы ничего не знаем о какой-либо вражде с ними Ярослава. Больше было поводов (хотя тоже недостаточно для определенного заключения) сопоставить эту темную историю с враждой Ярославичей против дяди Святослава и с тем, что, судя по нашим летописям, донос Яруновича совпал с первым приездом в Орду Святослава, когда князья все вместе предстали перед ханом. Ср. ниже – о неопределенности известий относительно владений Святослава.

106 Лаврентьевская летопись, с. 420. При великом князе Юрии Всеволодовиче Василько и Всеволод сидят на своих вотчинных столах послушными подручниками дяди – великого князя, участниками его походов; о временном раздоре в 1229 г. упоминалось выше.

107 Судя по известию, как в 1229 г. Ярослав Всеволодович «отлучи от Гюрги Константиновича три – Василька, Всеволода, Володимера», Владимир Константинович (15-летний) считается участником политических выступлений; вероятно, что он тогда же занял угличский стол по ряду с братьями, может быть, согласно распоряжению отца, о котором говорят некоторые родословные. Ср. Экземплярский «Великие и удельные князья северной Руси», т. II, с. 125 и 15.

108 Так в 1229 г. (см. выше); так в 1230 г. «благовернии князи Василько и Всеволод и Володимер иослаша к отцю своему Гюргю и к епископу Митрофану по Кирила, игумена и архимандрита монастыря святая Богородица Рожества, дабы и пустил на епископство к Ростову» (Лаврентьевская лет., с. 431).

109 Книжник-составитель Никоновской летописи так истолковал это выражение: Батый «розслушав их о сем и рассудив, даде им вотчину их» (ПСРЛ, т. Х, с. 129).

110 ПСРЛ, т. IV, с. 34. Текст так наз. Летописи по Академическому списку (изд. при Лаврентьевской лет., с. 495): «Отда Ростов, Суздаль брату Святославу «явно испорчен из отда Ярослав Суздаль брату Святославу».

111 О нем крайне скудны упоминания. Владимир умер в 1249 г. во Владимире, «везоша его в его отчину на Углече поле и положиша в церкви Святого Спаса» (ПСРЛ, т. VII, с. 159). «На Угличи» умер сын его Андрей в 1261 г. (там же, с. 162), а в 1285 г. умер «Роман Володимирич Углечский» (с. 178). Об этих князьях ничего, кроме дат их смерти, не знаем.

112 ПСРЛ, т. VII, с. 118.