Между нами лёд (СИ)

Брови Громова поползли вверх. Услышанное оглушило его, если не сказать, что и вовсе контузило. Да, он собирался уходить из спорта. Но сейчас, услышав это со стороны, его будто ударило по голове чем-то крайне тяжелым. Евгений словно очнулся ото сна, понимая, что не хочет уходить. Не хочет смотреть фигурное катание с трибун. Не хочет смотреть на Таню с другим.

— На Олимпиаду, значит, собралась, — угрожающе произнес себе под нос Громов, поднимаясь из-за стола. — Что тебе известно про этого Илью?

— Он вчерашний юниор, — ответил Арсений, замечая, как Евгений от услышанного сжал ладони в кулаки, но затем сделал глубокий вдох, расправляя плечи, и попытался совладать с собой. Громов был в полнейшем шоке от произошедшего. Таня наврала президенту, подставляя Мельникова. Таня взяла себе в пару сопливого мальчишку, рассчитывая поехать с ним на Олимпийские игры.

Таня ушла от него.

— Что с прежней партнершей?

— Разрыв связок, — кивнул Арсений. — Не самый тяжелый случай. Выбыла буквально на один сезон, но теперь…

Громов чувствовал себя котлом с кипящей жидкостью. И каждое слово Мельникова разогревало этот котел всё больше. Партнерша Ильи могла бы вернуться к нему через сезон, но теперь это вряд ли случится. Теперь этот Илья будет молиться на Татьяну, так как та является олимпийской чемпионкой. А сама Таня, похоже, совсем не понимала, что своим поступком сломала карьеру юной девочки, которая была ни в чем не виновата.

— И куда ты? — растерялся Мельников, провожая Громова взглядом. — Вы должны быть на балу! Это Министерство Спорта!

— Мы с ним в расчете, — отмахнулся Громов, выходя в коридор и громко захлопнув за собой дверь. Меньше всего сейчас, находясь вне себя от ярости, ему хотелось думать про какой-то там бал. И уж тем более не хотелось думать про Министерство Спорта. Теперь Жене можно не бояться его. Он всё равно уходит из спорта.

Евгений быстро перебирал ногами, выйдя из здания. На улице продолжал идти неприятный мокрый снег. Громов сел в такси, не отвечая ничего на редкие фразы таксиста. Сейчас он мечтал только о том, чтобы сомкнуть ладони на тонкой, соблазнительной шее Татьяны и задушить её к чертовой матери.

Телефон в кармане куртки завибрировал, уведомляя о новом сообщении:

Алиса: Что у вас там вообще происходит?! Таня ушла от тебя? Это правда?!

Громов задумчиво хмыкнул, отмечая, что Калинина как-то подозрительно быстро обо всем узнала. Ни Федерация, ни Таня, ни сам Громов ещё не сделали никаких официальных заявлений по этому поводу. Евгений Алисе ничего не рассказал, так как сам ещё не переварил случившееся. Татьяна тоже, скорее всего, в последнюю очередь уведомила бы о произошедшем Алису. Значит, Калинина узнала это от кого-то из Федерации. Громов был бы рад развить эту мысль и дальше, но вновь вспыхнул от злости, вернувшись в реальность. В реальность, в которой Таня больше не с ним.

Таксист остановил машину у подъезда дома Евгения. Фигурист сразу же заметил гараж, который был не закрыт. Автомобиля Тани в нём не было.

Громов чувствовал, что сейчас у него из ушей вот-вот пойдет пар. Эта женщина сегодня перешла все возможные границы, напортачила по всем возможным фронтам. Поднимаясь пешком на девятнадцатый этаж, он торопливо набрал ей сообщение:

Писать заявления научилась, а закрывать гараж — нет. Надеюсь, Илья тебя этому научит.

Евгений переступил порог своей квартиры. Он снял куртку и сразу же заметил выдвинутый ящик трюмо, в котором Таня искала ключи от машины. Громов подошел к нему, пытаясь навести порядок, складывая ключи от гаража, от почтового ящика, какие-то счета… В ситуациях, подобных той, в которой был Евгений, такое занятие могло бы помочь успокоиться. Он наткнулся ладонью на красный футляр с драгоценным украшением от «Картье». Покрутил его в руках, раздумывая о том, увидела ли это Таня, но затем отрицательно качнул головой, понимая, что в том состоянии, в котором ворошила содержимое ящика, она вряд ли заметила бы даже загнивающий труп.

В шкафах гостиной были также открыты дверцы, красноречиво указывая на то, что вещей Тани здесь нет. Из всего материального, что могло напомнить о ней, остался только плюшевый кот, грустно лежавший на диване, на котором много ночей провела сама Таня. И, конечно, одна серебряная и две золотые медали, завоеванные совместным трудом.

На кухне стол и пол были усыпаны стеклянными осколками. Была в этом какая-то болезненная ирония, заставившая Громова криво ухмыльнуться. Находиться в собственной квартире ему снова не хотелось. Хотелось уйти, убежать, уехать. Как можно дальше отсюда.

Евгений взял со стола ключи от своего автомобиля, накинул на плечи куртку и вышел из дома, намереваясь покататься по городу, чтобы немного прийти в себя.

Первые полчаса поездки по темнеющим улицам Москвы не смогли заставить Громова забыть обо всем, что случилось. Слишком болезненным, практически смертельным стал удар Тани. Евгений кивнул своим мыслям. Да, она безусловно знала, куда бить. По самолюбию, по профессионализму.