Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

Эмоциональное (а иногда и даже физическое, когда дело доходит до самоповреждения) насилие над самим собой начинается ровно с того же момента, что и насилие над другим – когда мы, несмотря на все свои усилия, не можем получить желаемого. И здесь бы остановиться притормозить, поговорить с собой: что со мной происходит, как я переживаю свое бессилие, как я могу поддержать себя в своих усилиях или же отступить без больших потерь, как помочь себе пережить поражение? Но часто люди не останавливаются, и идут в атаку на самих себя. «Бездарь… Я так и знала – у такой дуры, как ты, ничего толкового не получится. Что ты за ничтожество.» Если вслушаться в эти голоса, то чаще всего они повторяют то, что нам в детстве говорили значимые взрослые. То есть мы отождествляемся с агрессором, потому что принять себя в таком «жалком, никчемном» состоянии бессилия просто невозможно. И вместо сочувствия к себе рождается ярость в диапазоне от «соберись, тряпка!» до «так сдохни, никчемная тварь».

И еще мне кажется важным отметить, что в условиях постоянного внешнего и внутреннего давления у нас может сформироваться толерантность к насилию. Это такое явление, при котором за насилие считается только прямая агрессия (оскорбление или избиение), а более тонкие его формы (ирония, издевки, игнорирование просьб, бойкот) за насилие не считаются вовсе – как по отношению к другим людям, так и по отношению к самим себе. Более того, если человек из другой психологической среды будет уважать их границы, он будет воспринят как холодный и бесчувственный.

Например, она сильно обиделась на него за что-то. И использует привычную в ее родительской семье стратегию: ходить с мрачным видом. Он подходит и спрашивает: «Что случилось, ты злишься на меня?» – «Нет, отстань от меня!»

И тут разворачивается самое главное. Если этот мужчина уважает ее «нет», он скажет «ок, хорошо» – и отстанет. Да, он может выразить обеспокоенность происходящим, но – отстанет. Но это будет восприниматься ею как холодность и черствость, так как в привычном сценарии это «отстань» – лишь приглашение к тому, чтобы продолжить давить, именно это воспринимается как неравнодушие. А ведь по сути, как только личные границы были ясно очерчены, то дальнейшие попытки проникнуть за них (без разрешительного «да») – это форма насилия. И тогда понятной становится старая «добрая» поговорка «бьет – значит, любит». Это черствая скотина уважает границы, настоящий, страстный, любящий – ломает их напролом, доказывая свою страсть. Роли мужчин и женщин тут могут меняться.

Причем речь в этих играх не обязательно идет про секс, выполнение чьих-то просьб и так далее. Есть даже формально «безобидные» ситуации, выдающие толерантность к насилию. Например, захотели вас искупать в бассейне, схватили, тащут. Вы ясно и четко сказали – не нужно этого делать, нет, оставьте меня! А вас все равно под гогот опрокинули в бассейн. Для многих – смешно, для многих это является выражением симпатии и неравнодушия к вам, брошенным в бассейн. А по сути – насилие, которое никем как таковое не воспринимается. Потому что привычно, и даже полагается пострадавшему смеяться одновременно со всеми. А если обидишься – ты чего, юмора не понимаешь?

Для людей, толерантных к насилию, чужое «нет» – это лишь испытание их вовлеченности, а вовсе не граница, которую переступать нельзя. Так и получается, что ирония, издевки, сарказм – это «неравнодушие», пассивная агрессия за агрессию не считается, а не прав тот, кто, например, первым заорал, а не тот, кто молчит в течение многих суток. И постепенно такое отношение переходит и во внутренний мир, и одна часть нашего «Я», глядя на другую, которая страдает от эмоционального насилия, ухмыляется: «Ты чего, юмора не понимаешь? На обиженных воду возят.» И если мы сами толерантны к этому психологическому насилию – мы согласимся. «И правда, чего это я?»

Итак, насилие и усилие, родственные по своей природе (направленность на преодоление сопротивления), различаются наличием личностного смысла для того, кто их осуществляет. Любое преодоление без осмысления – насилие. Жизнь с избеганием усилия означает остановку на том уровне развития, на котором началось избегание. Появление качественно новых явлений в жизни – следствие определенного усилия, связанного с четким осознанием того, зачем оно мне. При этом одного осознания мало. Я встречался с такой идеей, что после осознания каких-либо сильно мешающих нам способов взаимодействия с людьми или с самим собой все «устроится само собой», и причем быстро. Изредка оно так и бывает – когда схлопывается в единую картинку давно не складывавшийся паззл, закрывая все дыры и бреши, и дышать начинаешь совсем по-другому. Но чаще осознание – это лишь возможность увидеть то, что ты лично делаешь «не так». И без совершения усилия, увы, не получится. Тотального «освобождения» не происходит, и на место воодушевлению может прийти разочарование.