Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека

Злость, как одна из базовых эмоций, входит в состав многих других, более сложных – возмущения, отвращения, вины, обиды. Она начинается с легкого, едва уловимого раздражения (которое мы иногда называем недовольством). Раздражение – сигнал нашей психики о том, что произошло какое-то нарушение психологических или физических границ, при этом мы еще пока не осознаем, что именно произошло. А когда мы осознаем факт нарушения, тогда раздражение переходит в более ясные формы – собственно злость или возмущение. Впрочем, важно понимать, что раздражение иногда признак того, что вы очень хотите спать, потому что устали или не выспались накануне, а вас постоянно от этого отвлекают.

Попробую резюмировать сказанное. Злость – эмоция, сигнализирующая о нарушении личных границ (реальном или кажущемся) и направленная на изменение или даже разрушение текущей ситуации (восстановление или расширение личных границ, пересмотр устоявшихся отношений и так далее). Она может быть направлена или во внешний мир (другой человек или не устраивающая нас ситуация), или на самих себя, превращаясь в саморазрушение. Злость начинается с раздражения/ недовольства и может дойти до состояния ярости, если систематически игнорировать ее сигналы. Эта эмоция очень часто бывает «вторичной», то есть реакцией на невозможность принять и прожить другие, более тяжелые чувства и переживания (стыд, горе, бессилие). Вот к этим тяжелым чувствам мы дальше и переходим.

Глава 2.4. Черная дыра стыда

Если начать расспрашивать людей о самых ранних воспоминаниях, связанных с переживанием стыда, то большинство, после некоторого размышления, начинает говорить о детском саде и про свой возраст где-то в 4–5 лет. Хотя бывают и более ранние воспоминания. Почти всегда там присутствуют три действующих лица: маленький ребенок, совершивший что-то неправильное, осуждающий взрослый и другие люди – дети и взрослые, – которые присоединяются к осуждающему. «Смотрите, дети, указующий перст воспитательницы направлен на испуганного малыша, – он описался! Давайте скажем все вместе Алеше: ай-ай-ай, как тебе не стыдно!» И детишки кучкуются вокруг этой огромной женщины и повторяют за ней, а ты стоишь один против их всех, тебе одиноко, страшно, хочется сбежать, чтобы не видели, ты ощущаешь, что с тобой что-то не так, что ты не как все эти остальные дети, ты хуже.

Это «как тебе не стыдно!» бичом впечатывалось в детскую психику по самым разным поводам. Драные колготки. Грязные руки. Отобрал свою игрушку у девочки (как тебе не стыдно, ты же мальчик!). Стукнула мальчика, который все время мешал играть – как тебе не стыдно драться, ты же девочка! Детским садом все не ограничивается, конечно же. Не менее часто вспоминаются родители, которые или испытывают отвращение к тому, что ты содеял (нередко в стиле «как мы теперь будем смотреть в глаза соседям»), или же просто «делают лицо», и это даже страшнее – молчание, поджатые губы, взгляд в сторону («не могу на тебя даже смотреть!»), отказ взять на руки и пожалеть. Отдельно идут учителя с целым арсеналом средств пристыживания. Я отчетливо помню тот почти парализующий ужас, который охватил меня, кажется, в пятом классе, когда учительница схватила моего одноклассника и нарисовала ему на лбу жирный синий кол (дело было еще в советские времена). Он, красный, выбежал из школы, а я думал только о том, что «лишь бы такого не было со мной».

Поводы разные – суть реакций остается одна. «Ты показал нам что-то очень нехорошее про себя, немедленно прекрати это или спрячь, иначе мы все отвернемся от тебя, и ты останешься один против толпы, которая никогда ничего подобного не делала и даже в мыслях не собиралась». Ты плохой, грязный, все остальные – хорошие, чистые.