Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес!

Команду торпедистам тихо передавали голосом, от моряка к моряку. Любой громкий звук мог услышать враг, у которого тоже имелись акустики…

– Товарищ командир, перископ поднимать будем? – спросил старпом.

– Нет смысла, – отозвался Травин. – Все равно в такой тьме ни черта не видно! Торпедную атаку проведем вслепую!

– Дистанция пять кабельтовых… – доложил Прохоров.

– Залп! – приказал Травин, выдержав небольшую паузу.

– Первая пошла… Вторая… Все четыре торпеды пошли в цель! – передали из носового отсека.

Бейшеналиев с секундомером в руке начал отсчет:

– Пять секунд… десять… двенадцать…

Напряжение в центральном посту достигло кульминации: все замерли в напряженных позах, непроизвольно подняв голову вверх – откуда должны были раздаться взрывы…

Сильный грохот в буквальном смысле потряс «щуку»: корпус лодки содрогнулся и начал раскачиваться. Командир и старший помощник, чтобы удержаться на ногах, ухватились за ручки перископа.

Следом раздался еще один взрыв, затем заключительный – третий. Из четырех торпед три попали в цель! Новейшие самонаводящиеся акустические торпеды (сокращенно «САТ» – за что во флоте их уже успели окрестить «сатана») оправдали свое грозное прозвище.

Обстановка тревожного ожидания мгновенно разрядилась: подводники радостно поздравляли друг друга с успешной торпедной атакой.

– Вот теперь можно и взглянуть! – воскликнул Травин с улыбкой.

Он приказал поднять перископ и нетерпеливо прильнул к окуляру. Потом уступил место старпому: тот увидел на расстоянии примерно в полкилометра языки пламени от горящего топлива, разлитого по поверхности воды из цистерн взорванной лодки. Ее самой уже не было видно – субмарина почти сразу ушла на дно.

– Радисту поднять на поверхность антенну, передать условный код «две семерки!» – приказал командир. – Затем уходим в подводном положении! Курс норд-вест, полным ходом!

Через несколько минут на «Щ-147» снова царила строгая деловая обстановка: ликовать по поводу только что одержанной победы было некогда. Немцы, опомнившись, наверняка организуют их преследование и бомбардировку глубинными бомбами. Впрочем, только что переданный сигнал означал не только успешную атаку на немецкую подлодку, по нему с авиабазы под Ригой должны были взлететь советские штурмовики – поддержать с воздуха отход травинской «щуки».

– Отойдем подальше от берега и ляжем на грунт в этом квадрате, – отметил по карте командир. – Следующей ночью надо быть в районе Старой крепости – забрать нашего «пассажира».

– Все хотел тебя спросить: почему для его возвращения выбрали именно район крепости? – спросил Бейшеналиев.

Они склонились над штурманским столиком, обсуждая дальнейшие действия.

– Наши разведчики посоветовали, – ответил Травин. – Оттуда подступы к городу надежно защищены еще царскими фортами. Поэтому немцы не ожидают морского десанта со стороны Старой крепости; побережье там охраняется не так сильно. Кроме того, есть где укрыться среди развалин – там сложная система старых подземных ходов, чуть ли не одесские катакомбы…

03 часа 50 минут

…Франц Винер из последних сил в очередной раз вынырнул на поверхность, судорожно вдохнув порцию холодного зимнего воздуха. Вода была ледяной, и он почувствовал, как мышцы начинает сводить неумолимая судорога.

Во время взрыва командир находился на ходовом мостике, и его словно щепку подбросила в воздух упругая и горячая взрывная волна. Следующие два взрыва словно слились в один: Винер был оглушен и на несколько секунд потерял сознание. Ледяная морская вода вернула его к реальности, и, чтобы не утонуть, он сбросил вмиг отяжелевшую меховую куртку и ставшие свинцовыми зимние ботинки. Сверху сыпались какие-то горящие обломки, полыхали островки разлитого дизельного топлива, и Винер инстинктивно начал грести в сторону от этого адского места. Когда выплыл за пределы огненного круга, оглянулся: его лодки нигде не было видно – «U-941S» почти мгновенно пошла ко дну.

Винер до последнего боролся за жизнь, но одеревеневшие мышцы уже не слушались: холод делал свое дело. Силы окончательно покинули подводника, и, несмотря на отчаянные попытки, снова вынырнуть на поверхность он уже не смог. Вместо живительного воздуха в легкие хлынула обжигающая ледяная вода, и, теряя сознание, он вдруг подумал о Марте. Это была его последняя мысль, затем все погрузилось во мрак…

Винер уже не чувствовал, как его ухватили за ворот кителя чьи-то сильные руки – это, обвязавшись страховочным концом, бросился в воду моряк с подошедшего тральщика…

03 часа 55 минут