Между строк (СИ)

Нет, Флавио не испугался, в таком возрасте мало чего пугаешься, когда улицы тебе знакомы и гибкое послушное тело не даёт сбоев. Было время, когда он даже получал удовольствие специально задирая незнакомцев, чтобы выпустить пар, отвлечься и развлечься в конце концов. Хорошая драка сродни быстрому сексу. Канатоходец окинул незнакомца ещё раз взглядом, оценивая степень агрессивности, которую тот явно не выказывал.

В это мгновение дверь кабака «Щука и гусь», находящегося на пару шагов за спиной канатоходца открылась. На ночную улицу вывалилась сыто-пьяная компания, составом из трёх человек. Один тут же громко и визгливо затянул песню, двое других принялись подпевать приятелю, цепляясь друг за друга.

— О, достопочтимые сеньоры! — заголосил вдруг первый, самый щуплый. — Проходите, проходите, Сальвино угощает!

Он отделился от компании и, споткнувшись о собственную ногу, повис на канатоходце.

—- Именины — раз. Табита принесла, наконец, мальчишку — два. Я счастливейший человек в городе.

Он рванул Куэрду за плащ, проскальзывая по рукам пытаясь придать Флаву правильное направление, сполз, пропахивая щекой по груди и обдавая бёдро канатоходца таким перегаром, что, не смотря на расстояние, волна тут же ударила Косту в нос. А потом распластался на мощёной камнями улице, утыкаясь лицом прямо в упавшую из рук Флавио, словно подстреленная птица и раскрывшуюся библию. Сильвано громко икнул, приподнял подбородок, рыгнул и возопил:

— Благословите, святой отец! Радость-то какая!

Затем он залихвацки хрюкнул и затих, свернувшись прямо на камнях скромным калачиком.

Приятели его даже не заметили, что именинник попал в объятья Морфея и, держась цепко друг за друга, плавно покачиваясь и продолжая распевать во всю глотку, двинулись через площадь.

Канатоходец переступил через мерно храпящий «труп» и, присев, ловко подобрал книгу, а также пару листов, по видимому не выдержавших удара о камни и сорвавшихся с тонких прошивших библию нитей. Поднимаясь, Флав быстро сунул фолиант за пазуху.

«Лучи уже десятый сон видит. Завтра ни свет ни заря Труди пошлёт мальчишку в городской сад, собирать по росе одну ей ведомую траву-мураву. А почему бы и впрямь не причастится чужой радости»?

— Отметим именины Сильвано, сеньор? — усмехнулся он, кивая в сторону сначала именинника, потом всё ещё не закрытых дверей «Щуки и гуся» откуда слышались весёлые голоса и вились пряные запахи.

В мерцающем свете дверного проёма, лицо мужчины, бессловесной статуей замершего напротив, показалось Куэрда бездушной маской, выкрашенной в белый цвет, и только глаза жили какой-то странной смесью эмоций. Коста ободряюще улыбнулся и пригласил жестом последовать за собой.

— И да, циркач я, циркач, — он чуть склонил голову. — Куэрда, к вашим услугам.

Не дожидаясь больше слов от странного визави и логично рассудив, что если надо, то сеньор пойдёт следом, Флав решительно перешагнул порог кабака.

***

Первой реакцией капитана, когда он увидел свою библию, было, конечно же, тут же схватить ее. Схватить и бежать отсюда как можно быстрее. Северино никогда в своей жизни не бежал от трудностей, но только если дело вдруг не касалось его многогранного и темного прошлого. Он дернулся, но канатоходец успел первым, так что Северино лишь неловко дернулся. Он не мог бы сказать, заметил циркач его движение или нет, но, конечно же, надеялся, что тот не обратил на него внимания.

Облегчение разлилось внутри теплым медом. Книга у него, у этого странного парня. Что бы ни случилось дальше, Северино получит ее назад — силой или миром. Книга не потеряна, не уничтожена, а значит, остается надежда. Капитан недолюбливал это чувство — надежду. Оно сподвигало его на совершенно идиотские действия, выставляло дураком, заставляло показывать свою истинную натуру, что частенько было весьма чревато, однако сейчас был рад ему, как родной матери, умершей семь лет назад.

Все еще не решив, как себя вести, Северино только молча кивнул на слова Куэрды и последовал за ним. Кабак встретил их дымом и шумом множества голосов, переплетающих в себе смех, ругательства и все, что между этими эмоциями. Единственный свободный столик обнаружился недалеко от входной двери — по-видимому, его до этого занимала та самая компания из трех человек.

В голове Северино по кругу крутились одни и те же вопросы — читал ли Куэрда книгу? Умеет ли он вообще читать? Читает ли на английском? Как вообще общаться с этим пареньком? Обычно капитан неплохо разбирался в людях, но красивое лицо Куэрды оставалось непроницаемым для него. Запугать? Наврать? Сказать правду? Подкупить?

В тусклом и дымном освещении Северино лучше разглядел лицо канатоходца. Растрепанные волосы красивого коньячного оттенка, живые, подвижные глаза, ровная чистая кожа, не считая “ведьминской”, как ее называли в народе, родинки. На их столе тот же час оказалось красное вино и два бокала — официантки в “Щуке и гусе” работали шустро. Как обычно, взяв инициативу на себя, капитан разлил вино по бокалам и поднял свой.

— За… Сильвано? — это получилось немного вопросительно.