Между строк (СИ)

Эта мысль была спокойной, как воды вокруг. Ситуация складывалась самая что ни на есть паршивая. Золота на захваченном корабле не оказалось, и все, чем команда смогла поживиться — едой и пресной водой, а также несколькими сундуками с одеждой и личными вещами. Фрэнсис точно чувствовал — пытался отговорить Лэл брать пленников, но ее желание собрать вокруг себя пестрый цирк оказалось сильнее. Среди захваченных в плен были самые разные люди, и больше всех ей приглянулся пожилой одноглазый метис — таких на корабле еще не было.

Фрэнсис немного понимал в медицине, и обратил внимание капитанши на то, что захваченная команда очень малочисленна и болезненно выглядит, к тому же они сдались практически без боя. Все это должно было насторожить Лэл, но она осталась при своем мнении.

Следующее же утро принесло с собой мертвый штиль. Небо голубело, солнце улыбалось с небес, точно насмехаясь над затерянной на бескрайних океанских просторах хлипкой скорлупкой, полной живых (пока еще) людей. Вода была прозрачной, так что можно было видеть размытые тени плавающих рыб - мелких и крупных, ожидающих скорой подачки. Жара валила с ног, заставляя людей изнемогать, лежа на палубе пластом.

Как будто этого оказалось мало - в трюме стремительно начали умирать пленники. Еще вчера они были живы — на следующий день едва ли не половину из них пришлось выносить и сталкивать в море после дежурного прочтения молитвы. Они бы не успели умереть ни от голода, ни от обезвоживания, на них не было следов насилия, и от этого становилось жутко. Точно сама старуха с косой прибирала к рукам их души — тихо, но неумолимо.

Через несколько дней начал болеть экипаж. “Первой ласточкой” стал Карлик, внезапно не вставший из своего гамака. Вначале команда подумала, что он дурит им головы. Его пытались растолкать, кричать ему в ухо, но бесполезно. Он лежал с дергающимися веками, прикрывавшими глаза, необычно бледный, а его дыхание было мелким и порывистым. Вместе с “последней битвой”, на которую так рассчитывала Лэл, они занесли на корабль какую-то неведомую заразу, от которой невозможно спрятаться или убежать, покуда ты в сердце штиля.

Северино не знал, сколько прошло времени с тех пор. Он только знал, что на еду и воду ввели рацион — значит, наверное, очень долго. Из пленников не осталось никого, а из пиратов — лишь жалкие остатки, часть из которых уже была не в состоянии встать. Плюс неуклонно просаживающееся днище из-за течи - все это не настраивало на веселый лад. На корабле который день царило молчание, лишь иногда прерывающееся стонами больных, да очередной молитвой за упокой.

Лэл закрылась в своей каюте на несколько дней, срываясь на каждого, кто решался ее побеспокоить. Она была уверена в том, что кто-то навлек на них эту беду, даже не допуская мысли о том, что, возможно, богу, если он есть, просто надоело терпеть ее разбой, и он решил покончить с этим. Нет, только не Лэл. Она была готова обвинять кого угодно, только не себя, по своей тупости и жадности пустившую на корабль смерть. Северино частенько завидовал ее махровому нарциссизму — она всегда находила виноватых. Всегда.

Вопрос лишь стоял в том, кем он окажется на этот раз.

Впрочем, едва ли это волновало Северино в данный момент. Он лежал, щурясь в безоблачное небо и чувствуя спиной прогретые доски. Рядом с ним также молча лежал Фрэнсис, лишь слегка касаясь рукой его руки. Можно было не думать о конспирации. Они обречены — все они, все пираты на чертовом тонущем корабле. Скоро все они увидят истинный лик дьявола.

— Если в ад, то с тобой, — тихо сказал Северино.

Фрэнсис кивнул. Конечно же, Северино не мог этого видеть, но это и не требовалось. Он знал и так.

***

Сколько прошло времени между тихим, лишенным воздуха, тона, цвета возгласом Фрэнка: “Книга! Сев, где книга?” и яростным бессловесным воплем Лэл? Секунда, минута, час? Какая разница.

“Это так глупо, так глупо, так глупо…” — думал Северино, стоя в ряду с остатками команды, пока двое держали Фрэнсиса, а Лэл буквально полыхала злостью, глядя в лицо каждого, пытаясь прочесть ответ на свой вопрос. Да, книга в конце концов попала к капитанше. Как? Да какая разница? Куда важнее было то, что Лэл, как все же оказалось, прекрасно умела читать.

— Я спрашиваю, кто? — негритянка достала кортик и угрожающе им покачала. — Я точно знаю, что это не Викинг и Бородач, — она кивнула на громил, держащих Фрэнка. — Они не умеют даже читать, не то что писать.

Северино некстати заметил, что Лэл очень бледна, что придавало ее чернокожему лицу нездоровый оттенок мокрой земли. На ее лбу выступили капельки пота — похоже, таинственная болезнь настигла капитаншу, ей явно осталось недолго. Оставшаяся команда, состоящая из пяти человек, включая Северино, озадаченно переглядывалась. Лэл, не выпуская кортика, открыла книгу и издевательским голосом нараспев продекламировала:

— “Без тебя я сохну, как земля без дождя”, — она с силой захлопнула книгу и нехорошо усмехнулась. — Это кто же у нас, интересно, такой поэт?