Между верой и сомнением

Отец Бернард на долю секунды выдал мимикой свою досаду. Он надеялся, что все уже думают о другом, но отвлеклись не все… Бернард посмотрел в глаза Таниссе и не увидел там для себя ничего: девушка, без сомнения отодвинет его силой. А если рыцари попытаются войти на сцену, то всё сказанное им перестанет иметь вес.

Бернард вежливо кивнул дроу и отошел к Генри. Танисса вернулась назад, и я убрал «клык» на место. Томас посмотрел на меня с долей уважения. Я громко обратился ко всем:

— Молодость. Время для совершения глупости. Все проходят через это беззаботное время. Но пора уже принимать решение. Ава, признаешь ли ты, что вела себя откровенно на танцах по отношению к Генри и отказала ему, когда он стал приставать?

Ава покраснела и замялась, но легкий тычок в бок от Томаса поторопил ее с ответом:

— Да.

Я повернулся к Генри:

— Генри, признаешь ли ты, что, когда девушка отказала тебе, ты не остановился и продолжил приставать.

— Да.

Я спросил сразу у обоих:

— Было ли насилие?

Возвышенный тон, заданный отцом Бернардом, был мне на руку. Ава вся сжалась и постаралась стать незаметной:

— Нет…

Генри, наоборот, в этот момент вдохнул полной грудью. Я обратился к толпе:

— Скажите, люди, какие наказание предусмотрено у вас за обман?

Толпа загудела. Томас громко крикнул и остановил гул, а после обратился ко мне:

— За любую обиду людей своего села у бога Яноша одна кара — смерть.

Я обдумал решение. Сколько бы ни говорили о беспристрастности судей, но я уверен, что симпатии и предрассудки есть у всех. Я посмотрел на народ и решил:

— Бог Янош, властитель этих земель, велит казнить обидчиков, так пусть умрут оба, как и написано в ваших законах.

Но брать всю ответственность на себя я не стал.

— Отец Бернард зовет вас к своему богу Единоликому. Желаете разорвать порочный круг жертвоприношений? Помилуйте молодежь, позвольте им создать семью и вступайте на путь к свету.

Я посмотрел на Томаса и перевел взгляд на Бернарда:

— Ни один из вас не вправе выбрать за народ его веру! Люди, говорите. Судьбы Генри и Авы отныне связаны. Казнить или помиловать?

Поднялся гул до небес. Люди с жаром спорили, но всё больше и больше из них выбирали старый, надежный и хорошо известный путь. Я смотрел на отца Бернарда из-под маски и ощущал его ледяное спокойствие. Он уже явно обдумал следующий шаг. Сегодня я вывернулся, но вот до конца ли? Еще необходимо подождать.

Толпа прокричала «казнить» в один голос. Самые неуемные полезли на сцену, но их остановил голос Томаса. Глава попросил Бернарда убрать рыцарей в сторону.

А дальше всё было отчасти даже пристойно. Генри и Аву куда-то увели — без крика, рукоприкладства и оскорблений. Толпа быстро стала таять, и на лицах людей я удивленно ловил облегчение. Я выслушал несколько комплиментов своей справедливости и вернулся в гостиницу. Сегодня мы отправляемся прочь.

В номер постучали. Я открыл дверь. На пороге стоял отец Бернард:

— Ты не шутишь⁈ В одиночку⁈

Отец Бернард бросил на меня суровый взгляд и вошел в номер, не дожидаясь приглашения. Я прикрыл дверь, и мы с дроу стали ждать, что он будет делать дальше. Священник посмотрел по сторонам, но не нашел ничего интересного. Мой плащ лежал в стороне, и я старался стоять так, чтобы тубуса за спиной не было видно. Бернард вполне по-хозяйски пододвинул стул и сел.

— Ты понимаешь, что натворил⁈

В этот момент дроу кинула мне мою маску. Я картинно надел ее и ответил, как бы насмехаясь:

— Дайте подумать… Справедливость⁈

Бернард окинул меня недобрым взглядом.

— Жизнь и смерть двух людей для тебя шутка???

Я пожал плечами и уже спокойно возразил:

— Открой глаза, святоша! Не ты ли своих бронированных лбов на людей натравливал⁇

— Не было такого! Я лишь хотел защитить их, чтобы остановить безумие.

Я добавил в голос иронии:

— Безумие, которого не было бы, позволь ты местным самим решать свои вопросы. И девушка была бы жива…

Отец Бернард указал на меня пальцем:

— Не помешай ты, ни оба были бы живы!

Я спросил с очень откровенным намеком:

— И сколько жизней ты бы забрал ради защиты ее одной⁈

— Ты взялся судить о ценности жизни раскаявшегося дитя божьего и продавшихся демону???

Я почувствовал в комнате давление, от силы Бернарда немного жгло. Я улыбнулся под маской: пусть мы и не друзья, но видеть священника, способного на такое, мне было приятно — значит, у местного светлого бога есть все шансы стать лучом надежды для других. Но вот инквизицию надо уничтожать в зародыше.

— Не нам с вами решать, чья душа кому принадлежит. Хотите дискуссии⁈ Ищите Томаса и обсуждайте с ним, сколько для них сделал свет, а сколько тьма!!!

— А сколько они сделали для света, чтобы заслужить его благосклонность? Ты не понимаешь, о чём говоришь!

Танисса, всё это время спокойно слушавшая этот спор, вдруг спросила Бернарда:

— Почему вам так важны эти пара жизней?

Отец Бернард повернулся к дроу.

— Потому что благодаря им я смог обратиться к народу и показать им свет, пока вы всё не опорочили.

Я задумался, и меня посетила забавная идея:

— Знаете, Бернард… У вас есть верный шанс заслужить благосклонность всего народа сразу и без сомнений.